После четвёртой пары здание универа я покидаю через окно в женском туалете. Пусть ждёт у главных ворот хоть до завтра, умник. Заслужил.

К сожалению, дорога домой очень скоро стирает радость от успешного побега. Разбитые тротуары; кусты живых изгородей, пестрящие мелким мусором; частные дома с прозрачной плёнкой вместо выбитых стёкол – изнанка любимого города действует угнетающе. Спасибо хоть добралась без приключений.

Анжела во дворе, развешивает бельё. Судя по небогатой цветовой палитре, кто-то здесь определённо любит красный. И вино. Да, точно – от неё отчётливо несёт перебродившим виноградным мустом.

– Обед на плите, – она пытается говорить, зажимая ртом прищепку, но та предсказуемо падает в накапавшую с махровых полотенец лужицу, срывая с алых губ пару крепких выражений. Зашибись.

Меня хватает только на приветную улыбку. Хочу запереться в своей комнатушке и больше никого никогда не видеть. Это был отвратительный день.

Перечитав часть ксерокопий предыдущих тем, умудряюсь проспать до позднего вечера и если бы не стук в дверь, то сон благополучно длился б до утра. Широкая улыбка Анжелы на сей раз не находит во мне должного отклика. Вот чего ей неймётся? Мне снился родной дом и мама…

– Ну ты и соня, голубушка! Пошли, поможешь на кухне. Отец звонил, скоро будет.

– Иду, – зябко поёжившись, одёргиваю спортивные штаны, которые так и не удосужилась переодеть. Не лучший наряд для семейного ужина, но почему-то мне кажется, большего здесь и не ждут.

– Нарежешь овощи на салат, а я пока нанижу мясо на шампуры, – приговаривает Анжела, пока я плетусь за нею следом, раздумывая, приемлемо ли будет отказаться от ужина. Сомневаюсь. – Тимур уже развёл огонь. Явился, слава богу! Совсем разгильдяй от рук отбился: то дома не ночует, то трубку не берёт. Ещё хватает наглости сочинять, что задержался после занятий. Ага, до самых сумерек! Ну, ничего, теперь вместе будете, может, хоть ты его образумишь. Весь в папашу – ни стыда, ни совести, одно сплошное упрямство.

– А салатницу где можно взять? – оглядываю кухню в попытке сменить тему, чтобы не попасться на невнимании. Мне своих проблем достаточно.

– В нижнем шкафу поищи миску, белая такая, в неё режь. Чай не Новый год, чтоб хрусталь доставать.

– Спасибо хоть не в корыто, – бормочу себе под нос, смахивая нарезанные помидоры в нечто скорее напоминающее небольшой эмалированный таз. Дома мы всегда красиво сервировали стол даже для перекуса. Да и кто столько съест?

– Что голубушка? Я не расслышала.

Ещё это вечное «голубушка» – аж уши режет своей напыщенностью. Так и хочется огрызнуться: «Ау, папы нету! Можно не переигрывать», но здравый смысл советует помалкивать. Проткнёт ещё шампуром и поминай как звали.

– Готово, говорю.

– Отлично, я тоже закончила, – выдыхает она со струёй сигаретного дыма, роняя пепел в сантиметре от миски с овощами. – Ой, слышишь? Калитка скрипит.

Отрицательно качаю головой. Я думала это её кожаные штаны.

– Иди пока на задний двор, отнеси Тимуру мясо, – наспех пригладив волосы, Анжела вручает мне тяжеленный поднос с шашлыками. – Сейчас Сашеньку встречу и тоже подойду.

Чёрт возьми, что за привычка решать за других?! Может, я тоже хочу выбежать отцу навстречу, а она пусть сама к сыну своему топает.

Окей, я не гордая, дождусь своей очереди. И плевать, что у меня нет выбора.

Участок за домом освещён тусклым светом переноски и всполохами прогорающего костра, над которым спиной ко мне хлопочет высокий парень в красных трениках. Похоже, он и есть тот самый таинственный любитель выделиться из серой массы.