Книги, структурированная информация, обычно, тоже помогали. Стеллажи вокруг, будто защищали меня, среди них было комфортно и уютно. Но не сегодня. Сегодня они походили на лабиринты. Безлюдные и молчаливые. И словно с каждой полки кто-то наблюдал. Мне вспомнилась запретная секция в Хогвартсе, и мурашки побежали по телу.

Стопка книг в моих руках пошатнулась и полетела на пол. Ох, простите. Это ужасное отношение к книгам. Мне слышалось, как прозвучал стон боли, как треснул клей и, наверняка, какие-то страницы теперь держались хуже. Теперь они оторвутся, если еще какой-нибудь бестолковый ученик беспощадно, до треска откроет разворот.

Я сидела на корточках и бережно складывала пострадавшие книги. Когда передо мной возникли мужские ноги. Всему виной, что я была взвинчена до этого, поэтому от неожиданности я отпрянула и села прямо на попу. Это был Джастин Леннокс. Моя рука была выставлена вперед, то ли от испуга, то ли рефлекторно защищаясь.

Долю секунды мы молча смотрели друг на друга. Затем Джастин пришел к своим выводам, потому что протянул руку, взял за ладонь и потянул вверх. Я неуклюже поднялась с его помощью. А он тут же убрал руку, даже спрятал за спину, будто я могла еще раз к нему прикоснуться.

— Мм, спасибо.

Мы второй раз за день сталкивались с Джастином в максимально странных ситуациях. Но если говорить о Джастине, то странные ситуации и странное поведение — это его конек. Джастин был не такой, как все. Десять процентов — гений, девяносто процентов — идиот. Так о нем говорили учителя. Так видело общество таких особенных детей, как Джастин.

Я никогда особенно не тратила время, чтобы поразмышлять над его поведением, мне было все равно, какой у него диагноз. Ты просто замечаешь его. Он всегда ходил по правой стороне. Садился только на правый ряд, за четную парту. До начала урока все принадлежности должны были быть разложены в определенном порядке, а после урока в определенном порядке убраны в рюкзак. Он не пользовался шкафчиком и всегда носил рюкзак с собой. С виду он был очень большим и тяжелом, а Джастин был очень высоким и худым. Он не смотрел в глаза и избегал прикосновений. На уроках его не спрашивали, он сдавал все работы письменно, но иногда мог, будто набравшись всей смелости мира, вытянуть очень прямо руку и озвучить какой-то факт. Как правило, это был факт, что учитель не прав. Только это могло заставить Джастина вмешаться в ход урока.

Он был всегда один, всегда собран и напряжен — школа для него была испытанием. Можно было задать только два вопроса: почему Хьюго Леннокс не перевел сына на частное обучение. И почему жестокие старшеклассники не устроили ад парню, который не такой, как все. На оба вопроса один ответ — его двоюродный брат — Лукас Хэйл.

Джастин достал одну руку из-за спины и потянул себя за светлую прядь волос.

— Я устал. Я хочу поесть земляничный синнабон с банановым молоком в «Бравос». Ты пойдешь? — пока он говорил, он смотрел в сторону, но на вопросительной интонации сделал усилие и вскользь мазнул по мне взглядом.

Я взвесила в голове, можно ли его помощь считать равноценной для такой награды.

— Нет, — уверенно ответила я, но потом все же добавила: — Спасибо за предложение, но я не хочу.

— Хорошо, — он три раза кивнул, еще раз потянул себя за прядь волос и ушел.

Когда я собрала книги с пола и вернулась к своему столу, его в библиотеки уже не было. Также бесследно исчез, как и появился.

Я не задумывалась об этом утром, но маме пришлось звонить. Мы обе не продумали до конца план отца, что меня будет отвозить в школу парень, который занят до вечера на тренировках.