Я кладу ей на грудь написанную мной прощальную открытку и склоняю голову к ней на плечо:

– Ты считаешь, это впечатляет? Видела бы ты, как я кручусь на шесте в кафетерии.

Она берет открытку и с улыбкой проводит по ней пальцем, даже не пытаясь заглянуть внутрь, поскольку знает, что я не люблю лишних эмоций. Потом засовывает ее на место и тоже кладет голову мне на плечо.

– Какая же ты шлюха, – тихо произносит она, пытаясь сдержать слезы.

Ведь мы обе такие упертые и никогда не плачем.

– Так меня и назвали.

Вторник, 28 августа 2012 года

6 часов 15 минут

Звонит будильник, и я сразу прикидываю, не промотать ли сегодняшнюю пробежку, пока не вспоминаю, кто ждет меня на улице. Я одеваюсь с такой скоростью, как никогда в жизни, и подхожу к окну. К окну изнутри прилеплена открытка со словом «шлюха», написанным рукой Сикс. Я с улыбкой отдираю ее и бросаю на кровать.

Он сидит на обочине и разминает ноги. Хорошо, что ко мне спиной, а иначе заметил бы мой хмурый вид, причина которого в его футболке. Услышав, как я подхожу, он оборачивается:

– Эй, привет!

Он с улыбкой встает, и я замечаю, что футболка успела намокнуть от пота. Он отмотал уже больше двух миль, собирается пробежать со мной еще три, а потом пробежит больше двух до дома. Я, правда, не понимаю, зачем ему все эти хлопоты. И почему я это позволяю.

– Тебе надо размяться? – спрашивает он.

– Уже размялась.

Протянув руку, он дотрагивается большим пальцем до моей щеки.

– Выглядишь неплохо, – говорит он. – Болит что-нибудь?

Я качаю головой. Он действительно думает, будто я в состоянии что-то произнести, когда его пальцы касаются моего лица? Довольно сложно одновременно говорить и сдерживать дыхание.

Он отводит руку и улыбается:

– Ладно. Готова?

– Угу, – выдыхаю я.

И мы бежим. Какое-то время – рядом, пока дорожка не сужается, и вот он несется следом за мной, отчего я начинаю ужасно смущаться. Обычно во время бега я совершенно забываю о себе, но на этот раз отдаю отчет в каждой мелочи – волосы, длина шортов, капли пота, стекающие по спине. И только когда дорожка расширяется и мы снова бежим бок о бок, я с облегчением вздыхаю.

– Тебе надо осваивать беговую дорожку. – Голос его звучит твердо, и совершенно не похоже, что с утра он уже одолел четыре мили. – У тебя выносливости больше, чем у большинства парней из прошлогодней команды.

– Не знаю, хочется ли мне этого, – тяжело дыша, отвечаю я. – Я никого не знаю. Хотела попробовать, но до сих пор мне попадались какие-то злыдни. Не хочется общаться с ними еще и в команде.

– Ты пробыла в школе всего один день. Пусть пройдет время. Нельзя ожидать, что после домашнего обучения ты мигом заведешь кучу друзей.

Я останавливаюсь на месте как вкопанная. Он не сразу замечает, что меня нет рядом. Обернувшись, он видит, что я стою на месте, бросается ко мне и хватает за плечи:

– Ты в порядке? Голова кружится?

Я качаю головой и сбрасываю с плеч его руки.

– Все нормально, – произношу я, не скрывая раздражения.

Он наклоняет голову:

– Я что-то не то сказал?

Я поворачиваю в сторону дома, он идет следом.

– В каком-то смысле, – отвечаю я, скосив на него глаза. – Вчера я пошутила насчет слежки, но ты признался, что искал меня в Facebook сразу после знакомства. Потом настоял на совместных пробежках, хотя тебе это не по пути. Теперь ты каким-то образом узнал, когда я поступила в школу. И что я получила домашнее образование. Не стану врать, это слегка настораживает.

Я жду объяснения, но он лишь рассматривает меня прищуренными глазами. Мы оба все так же идем вперед, а он молча смотрит на меня, пока мы не сворачиваем за угол. Тяжело вздохнув, он наконец заговаривает.