Обмениваемся с белобрысым рукопожатиями, подмигиваю мажорке. 

- Адьос, - произношу негромко, но она слышит.

Вспыхивает тотчас. Да, я тоже все помню. 

**************

* Это было лучшее время в моей жизни (Bill Medley and Jennifer Warnes - The Time of My Life)

11. Глава 11

Мила

ДжониДжейн - Ток

Гладиатор, гладиатор… Что-то знакомое, где-то слышала уже. Лезу в интернет, но там нет полезной информации, по адресу значится «закрытый мужской клуб». М-да уж, догадываюсь я, что в таких местах бывает. Кто и зачем бывает. Что там забыл Милованов в душе не знаю, но собираюсь выяснить.

Ну да, подслушала я, случайно вышло. Из уборной выходила, а он слишком громко говорил по телефону, даже напрягаться не пришлось. Еле успела, правда, ноги унести. Через Артема за столик прыгнула, как антилопа, аж сама удивилась, рассмеялась еще для отвода глаз.

Вроде работает – остаюсь незамеченной.

В результате Тёма с Зоей зависают в кафе, обрабатывая видео и придумывая новые, а я срываюсь домой почти сразу после ухода противного, наглого, распускающего грязные ручонки… ну, вы поняли. Сбегаю, потому что мне срочно нужен план. Чтобы раз и навсегда избавиться от великого Данте. 

Потому что меня душит вранье, я так не привыкла. Я никогда не врала Зое, тем более о встрече с ее вроде бы как парнем. Я никогда не врала Тёме, что со мной все в порядке, когда не была в порядке! Придурок Милованов раздражает каждый мой нерв. Он бесит на каком-то клеточном уровне.

Зачем он вообще ударил Горшина, что уложил меня во время физры на лопатки? И без того в универе шептались! А теперь на обеде я оказалась окружена его фанатками, которые требовали ответить, что у нас с ним. Да ни-че-го! Ничего у нас нет. И не будет, потому что я сделаю все, чтобы он исчез из моей жизни.

Потребуется – открою глаза и Зое, и другим. В наше время всего один печальный пост в «Инстаграме» может уничтожить репутацию навсегда. А я очень постараюсь, если и не найти, то придумать что-нибудь смертоносное. Он еще не знает, с кем связался. Дура, говорит? Посмотрим, кто из нас дурак. Пусть валит на свою помойку, там ему самое место!

Я закипаю. «Мерседес», который подрезаю, бьет по тормозам и посылает меня серией гудков. Я проезжаю на желтый, перетекающий в красный, и чуть притормаживаю. Дышу сквозь стиснутые зубы. Убиться еще из-за этого ящера не хватало.

К девяти вечера, когда в голове наконец до миллиметра распланирован каждый шаг, я целую папу и ухожу наверх, потому что «устала». Закрываю дверь в комнату на замок и выдыхаю – один пункт из пошаговой инструкции «как спасти от тупого качка подругу и нервы» можно вычеркнуть, что я мысленно и делаю. Отец при всей его маниакальности уважает меня и никогда не суется в мою спальню. А еще наивно верит, что наш дом – неприступная крепость, и Вупсень с Пупсенем спасут меня от всех и всего. Ага, конечно, если только найдут и догонят.

Наш дом, может, и защищен от непрошенных гостей, напичкан сигнализацией и видеокамерами, но я выросла в нем. Знаю все коды, пароли, знаю каждый угол, как свои пять пальцев. Поэтому облачаюсь в черный спортивный костюм с капюшоном, накидываю дутую жилетку и прыгаю в кроссовки. Выглядываю наружу, а сразу после вечернего обхода Вовы выбираюсь через окно спальни на широкий карниз. Я леплю жвачку на камеру. Дальше вдоль стенки и по дереву вниз – ох, сколько было разбитых коленок и исцарапанных ладошек в детстве, пока мне покорились эти ветки.

Слава богу, все проходит ровно: привычки Вовы с Ваней я знаю наизусть, они даже в туалет мотаются по расписанию, а сегодня футбол! На ближайшие – смотрю на время – тридцать две минуты до окончания тайма они дезактивированы. Отец им слишком доверяет.