— Медсестра, кесарево! 

Что-то врубается в мягкую стенку с обратной от меня стороны, жидкость вытекает, вместе с ней выскальзываю и я, левый глаз слепнет, что-то выпадает из глазного яблока.

— Медсестра, у нас мальчик! 

— А-А-А-А-А-А-А-А!! 

— Как громко орет, богатырь! 

— А-А-А!!! Убейте меня, какая боль! 

— Как считаете, медсестра, килограммов семьдесят будет? 

— У-У-У-У!!!!!! 

— Агукает, нет, семидесяти не будет, он без ноги. Наверно, шестьдесят два или три? 

— У-У-У-УБЬЮ! — вгрызаюсь в горячую тушу рядом с собой. 

— Как быстро, однако, развивается! Медсестра, смотрите, какой сообразительный ребенок! Сразу к мамкиной груди... 

— ИНСУЛЬТ! 

— Хватит, Филин, у меня уже флаконов с манной не осталось, а манны на одно воскрешение. Ты уже в порядке. Моргена сейчас оживлю. 

С трудом поднимаюсь. Весь в вонючей слизи вперемешку с кровью. На земле обнаруживаю собственный выпавший левый глаз, левая нога ниже середины бедра гладкая и бледная, без волос. Стряхиваю остатки рубашки. Ножи куда-то пропали. Копье в глазу у тролля. И когда только успел? 

— Филин, а что это за хрень? 

Элспер указывает булавой в сторону шершня, с которым происходят какие-то метаморфозы. 

— Это? Это, Элспер, наглядный пример, что бывает, когда не моешь руки в страшных подземельях. 

— Жил-был эльф, темный. И завелись у него, типа, глисты? 

— Ну да, типа... А однажды во время боя великий и ужасный Я дал ему просраться от страха. И вот что вышло в итоге... 

— А у него, кажется, голова растет? 

— Голова? Да что ж это за день такой! Луи! Ты жив? 

— С трудом, а что? 

— Исцели этот кошмар Апиолога! Пока он нас не начал сношать своим жалом! 

В шершня прилетело заклинание. А потом раздался полный ужаса крик Луи:

— Народ, валите! 

— Что случилось? 

— Я на него бабл — божественную защиту — наложил. На два часа! 

Три часа спустя

— Будет весело, блядь! Это основной элемент игры, ебаный в рот! Это крутой данж, ебись он через коромысло! 

— Ну кто ж знал, что так выйдет! 

— Кто знал? Морген, ты издеваешься?

Хресь! 

— Филин, может, ты успокоишься? 

— Успокоишься? Селена, меня сейчас успокоит только массовый геноцид кого угодно! 

— Да что ужасного случилось? 

— Селена, милочка, почти два часа я просидел на точке возрождения, безуспешно взывая в чат! И ни одна скотина не пришла на помощь! Два часа наедине с шершнем охуительных габаритов! Он сорок раз отгрыз мне голову! Эта ублюдочная скотина едва не лишила меня анальной девственности своим остро заточенным жалом, от которого меня раздувало до размеров минивэна! 

— Но ты же нашел выход!

— О да, Огурец, я могу гордиться! Я, великий и ужасный Филин, Покусанный шершнем, с двадцатипроцентной защитой от ядов, проебав все оружие, могу сам себе свернуть шею! Вот этими волосатыми ладонями! Охуительный навык. С детства мечтал! Очень в реальной жизни мне это пригодится! 

— Филин, ну извини! 

— Суки! Трусы! А ты вообще молчи, выкидыш оленя! Блядь, как, как можно наложить двухчасовой бабл? Рекорд мировой, за три сотни лет, десять минут! Десять! 

— Ну...

— А это что за пидарасы? 

— Зеленые Клинки. Клан из первой сотни по миру, вторая десятка на континенте. 

— Много их тут? 

— Человек пятьдесят. 

— Откуда информация? 

— Форум. 

— И что этим болезным тут надо? 

— Лут собирают. Скоро будут Лича убивать. 

— Наш лут собирают? 

— Да... 

— Морген, назови национальный еврейский праздник. 8 букв.

— Йомкипур? 

— Йом Кипур! В два слова, а национальный еврейский праздник — это Холокост![1]

Спустя еще час

— Филин а ты уверен, что сработает? 

— Я? Я всегда уверен. 

— Но ты же не некромант!