– Снимайте трусы.

Команда была выполнена без промедления.

– Теперь ты, фиксатый, увяжи все это в узел. И не думай меня достать. На этот раз отстрелю яйца. Увязал? Бросай сюда. А теперь бегом марш!

– Мы тебя достанем, – промычал один. Борис поднял пистолет.

Они побежали. Их голые задницы смешно белели в темноте.

Капитан брезгливо поднял куль с вещами, бросил на пол в кабину. Завел мотор и поехал. На Маросейке он остановился и кинул вещи в мусорный бак. Достал из бардачка флакон одеколона, вытер руки. Вот теперь он успокоился.

Весь вечер он искал Вовчика. Звонил к нему в квартиру, заехал в казино «Метрополя», но Рудерман залег где-то.

Дома Борис налил себе немного кампари, отхлебнул. Когда несколько часов назад он нашел в кармане убитого удостоверение ФСБ, то сразу понял, что оно не туфтовое.

А ФСБ не менты. Они рассчитываются за всех своих убитых. Значит, надо линять из города.

И как он, битый-перебитый, мог поверить этой суке Рудерману, что на чердак придет киллер, замочивший несколько дней назад председателя Морбанка Козлова, потому что с чердака он наблюдает за президентом АО «Горизонт».

Правда, ходили слухи, что чекисты сами устраняют новых русских, повязанных с криминалом, но Капитан не особенно в это верил.

Короче, влип он по полной программе. С этими невеселыми мыслями Борис допил кампари, лег и сразу уснул.

Разбудил его звонок в дверь. Капитан вскочил. В комнате было совсем светло.

Звонок снова задребезжал в прихожей. Борис включил монитор. На лестничной площадке стоял Серега Попов.

Капитан внимательно рассмотрел экран телевизора. Никаких подозрительных теней.

Конечно, он доверял своему бывшему сослуживцу Сереге Попову, но нынче жизнь такая – всех проверять надо.

Борис открыл дверь.

– Привет, Боря.

От Сереги невыносимо густо несло дорогим французским парфюмом.

Удивительно быстро бывший старший прапорщик-подрывник приладился к крутой московской моде. На шее у него висела золотая цепь, на руке – «рыжий» «ролекс» и массивный браслет. Конечно, на пальце левой руки расположилась крупная «гайка» – перстень с печаткой.

Борис посмотрел на него и улыбнулся.

– Ты чего, командир? – спросил Сергей.

– Золота на тебе больше, чем в ломбарде.

– Да брось ты, командир, люблю я это.

– Ты же не цыган.

– При чем здесь цыган? Нравится мне.

Действительно, Серега Попов с радостью окунулся в новую, непонятную жизнь. За один день он зарабатывал больше, чем за год опасной и тяжелой службы в Анголе или Мозамбике. Внешним аксессуарам благополучия он придавал особое значение. Пригнал из Мюнхена БМВ, одевался только в «Калинке-Стокманн», носил золото и отпадные часы.

– Ну, если нравится… Проходи.

– Ну что ты, в натуре, командир, достаешь меня с этими цацками.

– Да носи на здоровье. Ты теперь новый русский.

– Ну чё ты, в натуре…

– Вот видишь, и говорить стал, как малолетка из Матросской Тишины.

Серега насупился. Он любил и уважал Кондрашова с тех пор, как они вместе портили жизнь южно-африканцам в Анголе, а особенно в Мозамбике.

Борис Кондрашов тогда еще не был Капитаном, носил погоны старшего лейтенанта и командовал особой диверсионной группой, в которой специалистом-подрывником был старший прапорщик Попов. Поэтому любое замечание командира Сергей воспринимал болезненно.

– Иди мойся, командир, а я завтрак сооружу.

– Ты ко мне по делу или просто в гости?

– По делу, командир. – Сергей поставил кофейник на плиту.

– Тогда готовь завтрак, а я – в душ. – Капитан пошел в ванную.

Холодная вода окончательно отбросила остатки сна. Он стоял под тугими струями и смотрел на себя в зеркало.