В нашем институте совместный обед в ближайшем кругу коллег – обычная практика. Надо всеми силами доказать, что я намерена долго и упорно работать на Волгина.

– Когда? – на секунду приподнимает голову и смотрит на меня. Его взгляд делается чуточку удивленным. Наверное, потому, что на мне сегодня платье, которое подчеркивает изгибы тела. Однако он воздерживается от комментариев к моему внешнему виду.

– В пятницу, – отвечаю я.

– Исключено. В пятницу мы едем на научную конференцию в Москву. Забронируйте в отеле два номера – для меня и себя. На разных этажах.

Раскрываю рот и закрываю его обратно. Манера общения босса просто поражает, словно я не ассистент, а его докучливая бабушка!

– Кстати, когда Вы собирались мне сказать, что учились на энтомолога? Мм? – поднимает на меня строгий взгляд.

– Я… собиралась, – сглатываю вязкую слюну.

Ооох, черт. Как он узнал? Мой пульс учащается, а сердце трепещет так, будто в моём организме недостаточно крови. Что теперь будет?

Спросить побаиваюсь, и, ссутулившись, опускаю глаза на документы, лежащие на моем столе. Опять статьи какие-то заумные подсунул. Что мне с ними делать?

Только открываю рот, чтобы об этом спросить, как в кабинет входит Лариса Анатольевна. Она осматривает меня взглядом профессиональной стервы и отворачивается к профессору.

– Доброе утро, Максим.

А меня как будто здесь нет. Вежливость? Не, не слышали.

– Я принесла тебе командировочные.

О как! Деньги с доставкой «на дом». Отлично устроился начальничек, деньги приходят к нему сами.

Лариса Анатольевна – крашеная брюнетка, лет сорока пяти, алые губы и массивные серьги в ушах. И он трахает эту старую курицу?

– Алис, выйди, пожалуйста, – просит босс. – Нам с Ларисой Анатольевной нужно поговорить.

Да я только с удовольствием! Шумно отодвигаю стул, и, стрельнув в главбухшу глазами, отправляюсь в коридор.

Минуты через две она выходит из кабинета Волгина и одаряет меня та-аким взглядом, что мне становится не по себе. Кажется, я знаю, кто меня сдал. Она!

Кабинет Ларисы Анатольевны соседствует с кабинетом отдела кадров, куда я отнесла копию своего диплома энтомолога (мне пришлось). Нетрудно догадаться, что работница кадров рассказала всё, что знает о новой сотруднице института, то бишь обо мне. А уж главбухша в свою очередь поведала интересные факты своему любовничку Волгину.

Теперь у меня есть официальный повод её ненавидеть.

Вваливаюсь обратно в кабинет на эмоциях и… растягиваюсь на полу, споткнувшись о неровность на полу.

Да, блин!!

Волгин не теряется, встаёт из-за стола и протягивает руку. Я, опираясь на крепкую мужскую ладонь, встаю. Набила колени, как маленькая девочка. Больно, жжёт.

– Алиса, Вы бы аккуратнее на своих ходулях, – снисходительно кивает на мои туфли.

– Обувь тут ни при чем, – поджимаю губки. – У Вас пол неровный.

Он всё еще держит меня за руку, и я чувствую невероятное тепло, исходящее от него. Хмм, а я думала, что он снеговик. Красивый снеговик.

Волгин замечает соприкосновение наших пальцев и смущенно одергивает руку.

А под моей кожей ни с того ни с сего начинают маршировать муравьи.

***

Вечером, часиков в семь раздаётся звонок в дверь. Бегу открывать в надежде, что это папа. Но на пороге стоят мои красавицы с био-кафедры. У Маринки в руках пакет, в котором отчетливо слышен звон бутылок.

– Что сегодня пьём? – спрашиваю, забирая у неё ношу. – М-мартини.

Приношу бокальчики, выставляю на стол закусочку. Я всегда рада гостям. Усаживаемся за столик в гостиной. Маринка залезает на диван с ногами. Следуем с Катюней её примеру. Вот теперь хорошо.