— Марина Марьяновна, у меня нет опасных веществ. За таким в ближайшую подворотню за гаражами, — в собственном голосе слышу хрипотцу. Видимо, кондиционером продуло. По коже бегают мурашки от прикосновения горячих женских пальцев. В кабинете прохладно, а мне жарко. Впрочем, ничего удивительного — все, как по сюжету. Только на месте бедной задерганной секретарши — я.

— Так на всякий случай. Вдруг бомбу принес. Или бутылку в кармане спрятал.

На такое заявление остается лишь хмыкнуть, а еще лучше поменять местоположение в пространстве. Я в главной роли, Стерлядь на столе и вместе мы решаем важные вопросы по теме производственного процесса. Можно касаться любой точки на теле, стоит лишь поцеловать, слыша короткий вздох. Это игра, где правила меняются в зависимости от локации и обстоятельств.

Творческая личность, писатель, временный секретарь с привилегиями по одну сторону ринга. На другой — суровая леди-босс. Происходящее завораживает, все случается быстро — весело, интересно, захватывающе. Марина умудряется превратить любой процесс в удовольствие или каторгу, но сейчас веду я. Никакой пощады.

— Кир…

Обожаю стоны не меньше, чем тихий шепот с придыханием. Особенно когда я слышу собственное имя. Каждый кайфует от разных фетишей — у меня вот такой. Пара движений, шорох одежды, прикосновение непослушных пальцев к бляшке ремня в попытке заставить действовать быстрее.

Марина Стерлядь — любительница командовать во всем. Но у нее ничего не получается, поскольку властелин в нашей постели только один. Я сжимаю крепко запястья и развожу руки в стороны, дабы не мешала мне действовать.

Никаких запретов, Марина и я. Губами чувствую бьющуюся жилку на шее. Так и хочется впиться зубами, растерзать, а затем ворваться в желанное тело, двигаясь беспрестанно…

— Ты, Ливанский, умер?

Надменным тоном Марина опускает меня с эротических небес на грешную землю реальности. Что за Стерлядь такая, нехорошая. Только я в фантазиях разогнался, заменил в воображении мелкую брюнетку на блондинку с длинными ногами — реальность ударила по лицу со всего маха.

— И уже воняю, — бурчу я в ответ.

Вылезаю, два раза приложившись головой об стол. Зато Марине весело, она радостно улыбается от моего конфуза. Более того, она хохочет, пока я страдаю из-за несчастной пачки бумаги.
Смейся, дорогая. Потом забавляться буду я, когда выйдет мой бестселлер. В нем герой нагнет над столом твой прообраз в позе летящего журавля над солнечным болотом.

Я отряхиваюсь, в очередной раз проклиная идиота, придумавшего корпоративную этику. Видите ли, джинсы у них одежда для рабочих. Будто мы все здесь не работаем, а отдыхаем на курорте. Жара под сорок градусов, а ты как хочешь. Будь добр носить костюм, потеть и вешаться на галстуке. Правда, от последнего я отбился. Даже ради хорошего вдохновения не стану удавку эту носить.

Окно в кабинете открыто, хозяйственный отдел месяц посылает человека почистить кондиционер. При нынешней погоде дуновения ветерка — чудо, поэтому я устало оттягиваю ворот рубашки, расстегнутую на пуговицу у самого горла.

Еще бы одну, но заклюют свои же за неподобающий вид. Тьфу, монашки.

— Спасибо, Ливанский. Есть от тебя толк, — делает замечание Стерлядь, вцепившись в многострадальную пачку бумаги.

Я опускаю взгляд и мысленно недоумеваю. Женщины, зачем вы отдаёте столько денег на разноцветные ногти? Три розовых, один в блестках и последний с какими-то полосками.
Вновь смотрю на лицо женщины, что по недоразумению является моим начальником. Марина довольна. Коты в магазине молочных продуктов выглядят скромнее, чем Стерлядь после пакости. У меня в легких воздух застревает от желания плюнуть Марьяновне в кофе. Хотя такое больше свойственно моим коллегам-женщинам, тоже секретарям. Впрочем, здесь я совсем не удивлен.