— Смотрю, ты прямо всей душой хочешь остаться...

— ЧТО? Нет! Мне пора, — прижимаю руки к губам, на случай, если Владислав целоваться полезет и пялюсь в синие глаза начальника. А он хмыкает и головой мотает. ТОЧНО! — Мой господин! Мне пора!

— Так-то лучше. И не забывай.

Освобождает меня, а я бегом вниз. Читаю свой список и с превеликим удовольствием иду гладить постельное бельё без пристального надзора.

Время к ужину близится. Заканчиваю с глажкой и иду готовить. Там снова заморские блюда какие-то. Вздыхаю и приступаю к подготовке морепродуктов. К семи заканчиваю возиться на кухне и накрываю на стол.

Владислав Васильевич не изволил спуститься, топаю сама к нему. В этот раз стучу.

— Да? — глухо спрашивает.

— Ужин готов, мой господин, — пищу из-за двери.

— Накрывай, сейчас спущусь.

Быстро ухожу от греха подальше. Ставлю всё на стол, а потом, недолго думая, беру и добавляю ещё порцию острого перца. Блюдо и так острое, а тут сам бог велел. Посмотрю, как он сам за молоком гоняться будет. Ухмыляюсь и на всякий случай добавляю ещё...

Спускается, судя по виду, правда, спал. Я вот тоже с ног валюсь. Ладно, высплюсь в автобусе. Ехать полтора часа. Чёрт! Автобус-то в десять уходит.

— Мой господин, — встаю около его стула и голову повинно опускаю.

— М? — поднимает на меня взгляд, прям как человек выглядит, настоящий, даже волосы торчат, не зализаны.

— Последний автобус отсюда в десять уходит. Могу я как-то график поменять?

— Я же предлагал до подписания обсудить, — сонно говорит. — Почему меня вообще должно волновать, как ты добираешься до работы? — спрашивает и тянет ложку в рот.

А я морщусь: перца там столько, что нос сводит только от запаха. А Владислав Васильевич есть и не краснеет, хотя морщится, горло прочищает. Снова на меня смотрит. Цокает и, улыбаясь, продолжает есть. А у меня глаза на лоб лезут.

— Ну, так это, — забываю что хотела, — если меня прибьют по дороге, или я в больницу попаду, кто долг возвращать будет?

— М-м. Причина только в этом?

— Конечно! — твёрдо заявляю.

Задумывается.

— Плюс двенадцать дней и два часа, — выдаёт с ухмылкой.

— В каком смысле?

— Если ты будешь уходить на час раньше, то работать будешь на двенадцать дней больше.

— Ладно... — соглашаюсь, выбора-то у меня всё равно нет.

Тянет ко мне руку, отпрыгиваю.

— Дай список, вычеркну, что сегодня не нужно делать.

Ого... да он добряк... протягиваю лист.

— Принеси ручку из кабинета.

Бегом сбегала, иду обратно, а в столовой амбал стоит и о чём-то разговаривает с Владиславом Васильевичем. Оба смеются. А я не решаюсь выйти, только начальник замечает меня на лестнице и вопросительно глядит.

Мотаю головой и показываю на рубашку.

— Кость, давай, потом поговорим, Елизавета Михайловна стесняется, — и снова оба ржут.

Сволочи! Выпрямляюсь и гордо иду к столу. Константином оказывается тот, что сероглазый. Глянул на меня и быстренько отворачивается. Кивает боссу своему, а тот ухмыляется, кривится и головой мотает. Что это значит? Особенно брови, задранные этого самого Кости?

Ведут себя, как дети. Константин уходит. А Владислав вычёркивает целую кучу дел и возвращает мне лист. Забираю и скрываюсь на кухне.

— Быстро ты освоилась, — говорит охранник, сидя за столом в этой самой кухне.

— Что вы имеете в виду? — перевожу дыхание, испугалась, но вида не подаю.

— Уже успела? — кивает на рубашку начальника на мне. — Думаешь, тебе долг за услуги сократят? — хмыкает мужчина.

12. Глава 12

Что это за намёки такие? Он совсем, что ли?!

— Знаете! — взвинчиваюсь за секунду, — этот ваш начальник с прибабахом, сказал, — тыкаю в рубашку, — это моя рабочая форма на сегодня. Я, между прочим, честно работаю!