Я гордо выпрямилась. Конечно, я уже большая, не то что братик, крошка-Серёжка. Мне уже пять лет, и я всегда слушаюсь маму.

– Мамочка, я ни у кого ничего не брала! Мне кустики дали, когда я попросила. И Серёже тоже, но ты не волнуйся, я ему хвостики оторвала. А это – тебе.

– Какие кустики? Вика, ты не должна обманывать маму. Скажи правду – и я не стану сердиться.

– Мам, ну я правду говорю! Пойдём, я тебе покажу!

Высыпав ягоды на стол, я потянула маму с веранды к клубничным грядкам. У крылечка стоял Серёжа. Увидев нас, он протянул мне пустую, перемазанную соком ладошку.

– Сё сьель! Дай исё няку!

– Пойдём, сейчас ещё дам! – ухватив за грязную ладошку, я потянула за собой и брата. Впрочем, он и сам радостно бежал рядом, зная, где вкусное.

Мы подошли к грядкам с клубникой. С тех пор, как мы приехали жить на дачу, а это было уже очень давно, я ждала, когда поспеют ягодки. Но сначала были одни цветочки, потом малюсенькие ягодки, с ноготок, а сейчас на кустиках уже висели большие белые ягодки, но мама говорила, что есть их нельзя, а то животик заболит.

– Вот, смотри, мам! – присев на корточки, я протянула ладошку к одному из кустиков.– Пожалуйста, дай мне красные ягодки.

Я очень вежливая и воспитанная девочка, и никогда не забываю сказать волшебное слово, если о чём-то прошу. А слово-то, и правда, оказалось волшебным. Потому что ягодки на кустике начали краснеть, даже те, что были совсем крошечными – они тоже вырастали на глазах и краснели.

– Няка! Дай! – закричал братик.

– Видишь, мам! Кустик мне дал ягодки. Я не брала у чужих!

– Да-да, ты молодец, – голос мамы звучал почему-то совсем не радостно, и улыбка была тоже какая-то странная. Она сорвала клубничинку, внимательно её рассмотрела, оторвала хвостик и отдала братику, который тянулся к ягодам, крича: «Дай». – Ты просто умница, доченька, только знаешь… Об этом волшебстве никому нельзя знать.

– Никому-никому? Но почему? Я же фея, как в мультике. Только она вырастила тыкву, а я клубнику, потому что тыкву не люблю. Но если надо, я и тыкву выращу!

– Викуля, иди ко мне, – мама крепко обняла меня и прижала к себе, не обращая внимания на то, что Серёжа рвёт ягоды и суёт их в рот прямо с хвостиками. – Зайка, о том, что ты у меня фея, не должен знать никто, кроме папы. Но я сама ему расскажу, хорошо?

– Хорошо. А почему?

– Викуля, ты когда-нибудь видела фею не в сказке?

– Не-ет!

– Это потому что феи никому не рассказывают, кто они такие. Это секрет. Особый фейский секрет.

– Тогда я тоже никому-никому не расскажу! – я помотала головой. Иметь фейский секрет – это почти так же здорово, как и быть феей.

– Няка! Дай исё! – потребовал Серёжа.

– Сейчас! – обрадовалась я. – Смотри, Серёжа, как фея творит чудеса! Ой! Мама, а Серёже можно знать, что я фея?

– Ему можно, – мама почему-то снова грустно улыбалась. – Но больше никому-никому!

– Ла-адно!

Когда вечером приехал папа, мама увела его в другую комнату, включив нам мультики, чтобы мы с Серёжей спокойно посидели, пока они разговаривают. Обычно мы вечером мультики не смотрели, и я обрадовалась. Столько всего замечательного в один день! Наверное, это потому, что я – фея.

Родители разговаривали очень долго. Я посмотрела уже четыре мультика, а Серёжа уснул прямо на ковре. Когда они вышли, у мамы были красные глаза, а папа взял меня на руки, долго и внимательно смотрел на моё лицо, словно первый раз увидел. А потом обнял крепко-крепко.

– Я очень люблю тебя, доченька. Что бы ни было, я всё равно тебя люблю.

Родители часто говорили мне, что любят, поэтому я, как и всегда, обняла его в ответ.