Сам он являл наглядный пример человека, который, не имея ни родственных связей, ни денег, ни гениального ума, сделал себя, как принято говорить, собственными руками. Комбинация из трех ключевых слагаемых: энергии, честолюбия и везения. В качестве приложения фигурировало много частных, но не менее важных составляющих. Например, комбинационное мышление, смелость, дар предвидения, нечеловеческая трудоспособность при олимпийском здоровье, умение сосредоточиваться на главном, обязательность, бесстрашие ответственности, знание человеческих слабостей – перечислять можно долго. Теперь этим качествам учат, и в том есть резон, хотя ограниченный. Любого можно научить кое-как играть на рояле, некоторых сносно, других даже отлично, но Рихтера не получится, Рихтером надо родиться.

Большаков родился крупным государственным деятелем, но предстояло им ещё стать. Уже в детском доме он заметно опережал сверстников способностями и дисциплиной, но в столице без моральной и материальной поддержки жить было трудно, с другой стороны – отсутствие семейных уз, традиций и обязательств обеспечивали ему полную свободу действий. Свобода, как известно, оружие обоюдоострое и нужна только тем, кто умеет ею пользоваться. Большаков умел. Перевёлся на вечернее отделение и, не бросая учёбы и спорта, нанялся на стройку разнорабочим, а закончил, параллельно с институтом, уже прорабом. Пришлось сконцентрировать всю деятельную природную силу и настойчивость, чтобы достичь кое-чего сверх возможного. Ещё в вузе он проявил себя напористым и умелым организатором и стал комсомольским, а потом и партийным вожаком, точно нащупав дорогу к карьерному росту, а впоследствии и к власти. В конце шестидесятых он уже числился референтом союзного министра по жилищному строительству.

Шли годы, Большаков занимался то производством строительных материалов, то культурными и спортивными сооружениями, то возведением крупных промышленных объектов, но дальше замминистра не продвинулся. Причиной являлся не профессиональный или личностный изъян, а напротив – яркий организаторский талант, который позволял Виталию Сергеевичу блестяще справляться с самой трудной и коварной частью работы – исполнительской. Он пришел в правительственный аппарат со стажем руководящей комсомольской деятельности и с высшим образованием. Последнее само по себе являлось большим плюсом, поскольку старые кадры зачастую прикрывались липовыми бумажками вроде диплома двухгодичной Торговой академии, которую якобы закончил Никита Хрущев, или корочек Кишиневского пединститута, где Брежнев даже не появлялся. Считалось, что партийный руководитель способен разбираться во всём. Большаков и разбирался, к тому же грамотно, поэтому, меняя многочисленные строительные министерства, всегда оставался вторым человеком по должности, но первым по активной нагрузке. Он не роптал. Ему нравилось быть всесильным в тени министра, и это всесилие, которое росло за счёт крепнущих деловых и дружеских связей, он с каждым годом расширял до возможных пределов.

Большакову достало нравственной силы, чтобы подавить тщеславие, а ума, чтобы понять – такой расклад удачен во всех отношениях и сулит огромные преимущества. Головы министров летели часто – за свою или чужую провинность, а чаще по идеологическим или кабинетным соображениям, когда требовалось освободить кресло для более высокого номенклатурного лица, которого надо пристроить после провала на предыдущем поприще. Менялись министры, секретари компартии, главы государства, а Виталий Сергеевич оставался, как Талейран, был востребован и имел в верхах отличную репутацию.