Не то, чтобы я его раньше любил, просто хочу в любое нормальное место, где не будет этой мути с Кукольником и куклами. Да еще и шантаж какой-то. Ведь я не знаю, что будет, если выйти из дома после одиннадцати. И почему вообще я должен слушаться непонятно чьих правил?

Вот возьму эту девочку за руку и провожу к соседям. Просто чтобы посмеяться над запретами. В гробу такие правила видел в белых тапочках. Я все сказал. Но Настя покачала головой и попросила позволить ей полежать здесь немного, совсем чуть-чуть.

Чтобы на нее смотрели.

Чтобы с ней разговаривали.

Чтобы о ее существовании знали.

Как-то это грустно звучит, на самом деле.

Короче говоря, так и пришлось просидеть с девочкой до самого утра. Потом я взял ее за руку и отвел к соседям. Вот как раз женщина в майке с Микки Маусом вышла выгулять близняшек. Те весело резвились на лужайке, как два кролика, а Микки Маус стояла рядом и умилялась с них. Заметив нас с Настей, она широко улыбнулась.

– Привет, Максим. Девочкам здесь нравится. Как думаешь, они захотят остаться?

– Вряд ли. Кстати, я вашу дочку привел.

Настя спряталась мне за спину, с тревогой поглядывая на Микки Мауса. А та непонимающе посмотрела на меня. В ее глазах промелькнул какой-то нехороший огонек, и она отвернулась.

– У меня нет дочки. Пойдемте, девочки, пора завтракать.

Но… но…

Девочки захныкали, а Настя до боли сжала мою руку. В общем-то ее можно понять, я бы тоже расстроился. Погладил Настю по голове и сразу ощутил себя каким-то дедом. Как есть – дед.

– Не ждут тебя здесь, – вздохнул я.

– Хочешь, я покажу тебе свою комнату?

Настя подняла голову, и я не решился расстраивать ее. Кивнув, поплелся за ней, давая вести себя окольными путями через забор, поближе к окну, и потом в комнату.

А ничего так, комната для настоящей принцессы. Вот кровать, с какой-то тряпкой прозрачной наверху. Подушки, сумочка в виде сердечка, стопка дисков, с разными мультиками, на стуле небрежно повешено платье светлое, то ли розовое, то ли белое, цвета я не очень различаю.

Настя взяла один из дисков и подняла его обеими руками, на ее ресницах задрожали слезы.

– Один мечтал стать вождем. Второй не умел мечтать, но они дружили. Скажи, Максим, чем закончилась их история?

Я мог соврать, что все хорошо, ничего не случилось, и они стали друзьями. Но я не хотел врать. И потому пробормотал, что она сама увидит. Глубокий вздох, и Настя села на кровать, вцепившись в диск с таким потерянным видом, что мне стало искренне жаль, что не соврал.

– Давай лучше погуляем по пустырям?

Настя кивнула, да и я рад был покинуть это душное место, где нас не ждало ничего хорошего.

Настя спорить не стала, и я снова взял ее за руку. Но потом каким-то необъяснимым образом ее мишка перекочевал в мои руки, а сама Настя с очень взрослым видом шла рядом со мной. Она показывала разные места, что помнила. Здесь был ее кот, которого она подкармливала. Барсик всегда убегал, но стоило услышать, что будет еда, как он магическим образом возникал в нужном месте. А вот здесь Настя поцарапала коленку. Ей было больно, и она тихо сидела и плакала. Громко нельзя, потому что большие девочки не плачут, так ей говорили взрослые.

А вот здесь она потеряла пять рублей. Монетка ей казалась большой и тяжелой. Настя держала её изо всех сил, но денежка все равно выскочила из руки и спряталась в высокой траве. А здесь она играла с подругами. Тогда они у нее были.

– Потом я заболела, и подруги про меня забыли.

Настя остановилась, я тоже. Мы смотрели с небольшого обрыва на речку и молчали. Тишина не казалась нехорошей, она мягко обволакивала нас, выдавливая все плохие мысли. Мне нравилось.