— Ты отказался от нас! Поэтому убирайся, чтобы я тебя не видела!

— Да я просто в шоке был от новости. У меня на жизнь были другие планы, а ты их взяла и разрушила… — он чуть утих и уже говорил не так громко.

Ульяна, чтобы не мешать им, тихонечко вышла из комнаты и пошла в соседний блог.

Мирон подошел ближе к Насте:

— Я очень жалею о том, что сказал тебе. Просто ребенок… он полностью изменит нашу жизнь, ты понимаешь это?

— Да. Но это наш ребенок, и я верю, что он все равно принес бы нам счастье.

— Давай сделаем так, — ласковым голосом попросил Мирон и обнял Настю, — я поговорю сегодня с родителями и потом решим, что делать, хорошо?

Настя нехотя освободилась от его объятий:

— А если они будут против?

— Давай решать проблемы по мере их поступления. Самое главное — это то, что я люблю тебя и хочу быть с тобой. А остальное мы решим. Или ты меня уже разлюбила?

Настя нахмурилась и тихо произнесла:

— Нет.

— Вот и отлично. Тогда Большакову от ворот поворот и жди меня с хорошей новостью. Ок?

Настя несмело кивнула, Мирон привлек ее к себе и поцеловал.

11. Выход из лабиринта ведет в тупик

Ульяна боялась с Тимофеем обсуждать проблемы, которые были у Насти.

Их отношения длились уже восемь месяцев, но оставались хрупкими.

Она наслаждалась тем, что он не выпускал ее руки из своей и постоянно хотел уединиться.

— Да им только секс и нужен от нас! — насмехалась над Ульяной подруга. — Тоже мне достижение — он хочет тебя. Ему двадцать лет, конечно, он тебя хочет, как и мой Мирон меня, но это физиология, а не любовь.

Ульяна отмахнулась:

— Мирон поговорил с родителями?

— Все никак подходящего момента не было. Обещает сегодня. Но знаешь, он стал таким заботливым, постоянно гладит мой животик.

— Ну слава Богу! А что с Большаковым? Ты слышала, что он написал заявление и бросает универ?

— Я пыталась объясниться, — развела руки в сторону Настя, — но он, как баран, твердит одно и то же: «Мирон — подонок, он тебя кинет». И еще меня дурой обзывает. Да ну его, дурак какой-то!

Мирон пришел за Настей в субботу утром. Целую неделю у него никак не получалось поговорить с родителями. Все это время Настя жила в общежитии и практически не ходила на занятия, у нее начался токсикоз: ее рвало, кружилась голова и выглядела девушка ужасно: карие погасшие глаза утратили способность улыбаться, и Настя постоянно пребывала в отвратительном настроении.

Мирон сообщил ей хорошие новости:

— Собирай вещи, переезжаем ко мне, буду о тебе заботиться!

Девушка впервые за неделю вскочила с кровати, будто абсолютно здорова, обрадовалась и даже запрыгала:

— Ура! Родители не против?

— Им я еще пока не говорил. Но я и сам могу принимать решения. Так что собирайся!

Настя накидала вещи в чемодан и уже через час ходила по квартире Мирона как хозяйка и планировала, что докупить из мебели и текстиля.

На следующее утро ей опять стало плохо: закружилась голова, тошнило и рвало. Да и Мирон после обеда пришел от родителей с плохими новостями:

— Они сказали, что лишат меня всего, если узнают, что мы оставим ребенка.

На бледном лице Насти застыл страх, а глаза сверкнули злобой:

— И что ты им ответил?

— Ничего. Я просто ушел.

— Что мы будем делать?

— Давай я предложу тебе кое-что, а ты не будешь кричать, а подумаешь.

— Говори!

— Я предлагаю не ломать нашу жизнь и сделать аборт.

Настя спустила ноги с кровати:

— Понятно. Зря я уложила все свои вещи в твой шкаф. Я ухожу, Мир, и на этот раз ты меня не проведешь!

— Да погоди ты! Мурзик, ну вот подумай: зачем нам сейчас ребенок? Вот представь себе — родители лишают меня машины и квартиры. Я тебе такой нужен?