Повисает пауза.

Отвернувшись, смотрю в окно, за которым виднеются темные силуэты пролетающих по небу птиц, а Южаков тем временем пристально буравит взглядом мой профиль.

– Я понимаю твои мотивы, Булат, – говорит наконец, оседая обратно на диван. – Ты обижен и винишь Рената Айдаровича во всех смертных грехах. Но, несмотря ни на что, он по-прежнему твой отец. Всегда был и всегда будет. Родственников не выбирают, сам знаешь. Он такой, какой есть. И тебе надо это тупо принять.

– А можно обойтись без отстойных советов? – кривлюсь я.

– Нельзя. Кто-то же должен направить тебя на путь истинный.

– Я его ни о чем просить не буду, – вновь повторяю то, что уже не раз озвучивал. – А если так невмоготу, можешь сам удачу попытать.

– А я попытаю. Я не гордый, – заявляет с вызовом. – Главное, чтобы ты потом не верещал, почему к твоему бате без тебя пошли.

– Да мне вообще похуй, – морщусь. – Делай, что хочешь. Главное, меня в свои интриги не втягивай.

– Добро, – Демид снова принимает вертикальное положение. – Значит, это карт-бланш?

Я дергаю челюстью и кидаю на Южакова такой взгляд, что ему тотчас становится ясно: еще секунда этого дебильного диалога – и я окончательно выйду из себя.

Я люблю Демида. Как брата, как друга и вообще… Но порой он меня страшно бесит. Прям до огненных искр перед глазами. Ни одна даже самая спесивая баба не может заебать так, как задавшийся очередной бредовой идеей Юг.

Ему известна вся правда о моих непростых отношениях с отцом. Он в курсе, что я скорее удавлюсь, чем сделаю шаг навстречу этому чванливому громкоголосому пиздаболу, но все равно какого-то хрена наседает на меня. Дескать, это для дела, для бизнеса, для общего блага…

Честно? Я ради общей цели землю носом рыть готов. Пахать как ломовая лошадь, лишь бы результата добиться. Но есть вещи, которыми нельзя поступаться. Ни при каких обстоятельствах. Принципы, например. Или данное самому себе слово.

Когда много лет назад мой отец уходил к молоденькой шлюхе, бросая меня и мать на произвол судьбы, я поклялся, что никогда его не прощу. Никогда не куплюсь на его лживые речи.

И это вовсе не пресловутая детская обида, как считает Демид. Нет. Тут нечто совершенно иное. Просто однажды увидев гниль в человеке, ты не можешь делать вид, будто все хорошо. Не можешь натянуть маску фальшивого принятия и притвориться, что не замечаешь зловонного смрада, тянущегося из глубин его нутра.

Хитровыдуманная актерская игра – это не для меня. Уж лучше я буду несговорчивым, своенравным, упрямым… Но зато честным. Перед другими и самим собой. Так легче живется. И спокойнее спится по ночам.

Южаков уходит, оставляя после себя шлейф разочарования и неудовлетворенности. Выхожу из-за стола, пошире распахиваю окно и возвращаюсь к работе над сметой.

Я бы мог грузануться. Мог бы расстроиться из-за перебранки с другом, но длительная рефлексия не в моем стиле. Когда передо мной стоит конкретная задача, все возможные препятствия идут нахуй.

Ибо жизнь одна, а время скоротечно. И тратить его на сожаления я не собираюсь.

6. Глава 5. Девичник.

Дина

В ночном клубе весело и людно. Громкие увесистые биты сотрясают пестрящее вспышками пространство и безжалостно бьют по перепонкам. Жар двигающихся в танце тел плавит воздух. Стены вибрируют под натиском бурной энергии.

Мы с Ариадной и ее приятельницами сидим за богато накрытым столом и празднуем девичник. Еще немного – и подруга шагнет во взрослую семейную жизнь. А пока – на ее губах блуждает шальная беззаботная улыбка, а огненно-рыжие волосы едва поспевают за ритмичными движениями головы.