Поднимаю голову и позволяю себе полюбоваться мужчиной. Тем самым, которого люблю и от которого жду ребёнка. Которому призналась в этом, но он не понял. И даже не предположил, что такое может быть.

Разрешаю себе помечтать о великой любви. Где мы вместе и счастливы. Жаль, что это только мечты и желания, и это никогда не станет реальностью.

Я реалистка. Понимаю это. И то, что мы с Тимуром всего лишь друзья — и не больше, тоже понимаю.

Но всё же, вопреки всему, каждый раз, задувая свечи, я загадываю его. Каждый Новый год я сжигаю в бокале желание о том, чтобы быть с ним.

Дура.

Наивная влюблённая дура!

Убедившись, что он крепко спит, тянусь к его колючей щеке и оставляю поцелуй. Лёгкий, мимолётный, но желанный.

Я так хочу целовать его каждый раз, когда вижу. Но сдерживаю себя. Не даю себе даже каплю воли. Шучу, кидаю шпильки и целыми днями сижу в своей комнате, чтобы меньше видеть его.

— Что ты делаешь? — шепчут до боли любимые губы, и я испуганно хочу отстраниться, но Тимур по-прежнему меня обнимает и даже на сантиметр сдвинуться не даёт.

— Я… там пушинка была, — вру совсем нелогично.

— И ты её губами убрала? — выгибает он бровь.

— Ну… так это… руки же заняты были, — выдавливаю улыбку, понимая, как глупо я сейчас, наверное, выгляжу.

— Мар, у тебя кто-то есть? — неожиданно спрашивает он. От его вопроса у меня даже дар речи пропадает.

— Чего?..

— Мужчина у тебя есть? — повторяет он вопрос иначе.

— Н… нету, — мотаю головой, не понимая, к чему он ведёт. — Я это… не до них мне.

— А с отцом ребёнка как?

— Так ты отец ребёнка, — говорю не своим голосом, потому что его слова и то, к чему он ведёт, становится похожим на сказку.

— Смешно, — ухмыляется. — То есть не общаетесь, да?

— Общаемся.

— Он не будет против, если мы… как бы тебе это сказать? Попробуем что-то?

— Ты говоришь об отношениях? Со мной?

— Нет, с твоим ребёнком! — восклицает. — Так что?

— С чего вдруг такое предложение? — не сказать, что оно меня не радует, но оно попахивает разбитым сердцем в будущем.

— Мне сложно одному. С тобой комфортно, — пожимает он плечами. — Не сказать, что я заинтересован в тебе как в женщине. Просто сон приснился, и в нём ты. Просыпаюсь, а ты тут пушок убираешь губами, и как-то… Мне не было противно.

— Ясно, — отзываюсь и выбираюсь из его объятий. — Я не буду заменой Арины. Ясно тебе? — с вызовом ему кидаю. — С такими предложениями иди вон из моей комнаты.

— Да кто тебе сказал, что ты её замена? — поднимается он следом. — Я ни слова о ней не сказал.

— Но ты всегда будешь меня воспринимать как её копию. Это было и будет. Ты даже в детстве меня Ариной называл. И приходил ко мне играть, только если она прекращала с тобой играть.

— Мар, ну мы уже взрослые люди! Какие игры?

— Детские, Тим! Просто ты не повзрослел! — и иду в ванную комнату, чтобы умыться.

— Мар, — он заходит следом. — Ну не дуйся! Забудь вообще о предложении! Я просто проснулся, и меня какая-то муха укусила, — говорит с виноватой мордашкой, а затем на его лице пробивается улыбка. — Или поцеловала.

— Муха?! — разворачиваюсь к нему, даже не выключив кран. — Громов, иди в баню! — и брызгаю в него водой.

— Марина! Угомонись! Мара! Прекрати! — визжит он как резаный.

И, преодолев мою атаку, отражает нападение на себя тем, что захватывает меня в плен. Берёт на руки и вместе со мной заходит в душ. Включает его с коварным выражением лица, делая нас двоих мокрыми насквозь.

— Идиот! — воплю. — Громов! Идиот! Я буду мстить! Сильно мстить! Я тебе… — ругаюсь, но слова теряются, когда наши взгляды сталкиваются, и я… и я тянусь к его губам.