— Нет, только чувство это, — говорю, пытаясь объяснить, что именно вспомнил и как это можно описать. — Словно бы я знаю, что люблю, когда ты готовишь эти блинчики. Нет, не так… Сложно объяснить, Алён, — поджимаю губы. — Надеюсь, ты поняла меня.

— Я тебе готовила блинчики с вишней, когда ты был у меня, — несмотря на моё признание, всё равно радуется маленькому успеху. — Ты очень их любил.

“ — Запачкаешь своими грязными от вишни руками мои фартук — и я тебя на котлеты пущу, — звучит в голове голос Алёны, и вспоминается удар.”

— Ага. Любил…

— Я завтра тебе утром приготовлю, — обещает она, наклонившись и чмокнув меня в щеку. — Вдруг это поможет тебе вспомнить? Глеб говорит, что тебе сейчас надо медленно обо всём напоминать. Лучше было бы в родных стенах быть, но там твоя Ирочка! Бесит меня!

— А что, если я был и с ней, и с тобой?

— Тогда я тебя кастрирую, — выдаёт с натянутой улыбкой. — Будут у тебя мои двойняшки и от этой, — собирается она вновь встать. — Если у неё твои дети вообще.

— Нет, останься, — хватаю её за руку. — Прошу. Останься, потому что, как только ты вошла в комнату, я стал потихоньку что-то вспоминать. И чем раньше я вспомню, тем скорее разберусь во всём, что происходит в моей жизни.

— Ну уж нет! — заявляет мне блондинка. — Вот как вспомнишь — так хоть сколько угодно буду лежать. А пока твои родители считают меня мошенницей, а настоящую ведьму — невесткой, спи сам!

— Ты обиделась? На меня? Из-за моих родителей?

— Немного! — морщится в улыбке. — Мне можно! Ты мог бы им про меня сказать!

А что если я не хотел говорить о ней родителям по какой-то причине? Что если Алёна была для меня “несерьёзно”, даже несмотря на то, что похожа на мою мать?

Господи! Эта потеря памяти меня сводит с ума!

***

Алёна

— Ну что там? — выхожу к Маре и ребятам, которые пытаются телефон Давида взломать и получить доступ к злосчастной папке.

— Мы взломали, — поджимает губы сестра и выглядит при этом поражённой. — Даже подключать программу не пришлось. Пароль “АленаГромова” подошёл.

— Это я предположил, — хвастается Глеб, улыбаясь довольно.

— Я был тоже прав. Просто “Алёна” тоже могло быть, — словно за место лучшего друга сражается Тимур с Кудиновым. — Когда мой вариант не подошёл с первой попытки, ты логично добавил фамилию. Я бы тоже её назвал. Но ты меня опередил, — отмазывается он.

— И что там? — опускаюсь рядом с Марой, заглядывая в телефон. — Есть что-то?

— Фотографии есть, рабочие папки есть, — перечисляет она, демонстративно пролистав всё. — Но?..

— Но что? — напрягаюсь. Не нравится мне это её “но”.

— Папка “Ира Леонова” тоже есть, — отвечает за Марину Тимур, указав на неё.

— Чего?! — округляю глаза и, вырвав телефон из рук сестры, пытаюсь разглядеть что-то. — Но тут только досье на неё. И то скудное.

— Он собирал на неё информацию, Алён, — сестре это совсем не нравится.

— Ну, это нормально, — оправдываю я отца своих детей. — Переживал за своё пространство. Она же его женить хотела на себе! Он и стал собирать информацию, чтобы обезопасить себя и быть подготовленным в случае чего.

— А если для чего-то другого? — предполагает Марина, а меня отчего-то лицо Глеба в данный момент смущает. Что-то здесь не так. И он в этом замешан.

Надо его колоть, но он орешек крепкий. Тут нужно действовать хитрее — через девушку. Через ту, с которой он взгляд не сводит.

Анфиса.

Она может всё выяснить.

— Но там папка и о тебе есть. И это выглядит как сталкерство. Он за тобой следил, Алён, — заявил брат, и я ищу папку о себе, мигом почувствовав себя в каком-то шпионском фильме. Фото, как я иду, как сижу в кафе и даже как колготки незаметно поправить пытаюсь.