— Не рублей, дура! Сто тысяч долларов! У тебя неделя, чтобы вернуть долг!

СКОЛЬКО?

Забываю, как дышать. Мне становится дурно. Тошнота подкатывает к горлу, горечью и кислотой заполняет мой рот. Дрожь ужаса прошибает от макушки до кончиков пальцев на ногах. Тело, словно льдом сковывает. В голове начинает звенеть.

Он убирает от меня свои поганые руки и добавляет зло:

— Если сунешься в ментовку, пожалеешь, Нана. У меня есть связи среди ментов. Просто знай, пойдёшь к ним, не удивляйся потом, что в один прекрасный день у тебя найдут наркоту, и ты окажешься на нарах. А там тебя достанут другие мои люди. Усекла?

Я не могу перестать смотреть в эти жестокие и злые глаза. Я вижу, что лицо этого человека, оплывшее жиром, нездорово. Этот подонок болен, слаб, но жаден, беспощаден и уродлив телом и душой. Мерзкий человечишка, который, увы, сдержит своё слово.

— Я не смогу… — выдавливаю из себя. Не узнаю свой скрипучий надломленный голос. — У меня нет столько… И я не найду…

Он усмехается со словами:

— Я навёл справки, девочка. Ты в банке работаешь, вот тебе и решение.

Мотаю головой.

— Причём тут моя работа?

— Какая недогадливая, — ржёт тот, что стоит справа от меня, дышит на меня, обдаёт мне скулу зловонным дыханием. — Так ты ограбь свой банк, и долг нам верни. Всё просто.

Ужасные люди! Макс, сволочь, увижу тебя, убью собственными руками!

Закрываю лицо руками, размазываю по лицу снег, смешавшийся с тушью и со всхлипом говорю:

— Я не найду столько денег… Оставьте меня в покое… Это Макс у вас занял… Не я…

— Не, ну есть и другое решение, — говорит эта мразь. — Если не сможешь вернуть бабки, то тогда отработаешь долг.

Все нервы в моём теле напрягаются. Убираю руки от лица и смотрю сквозь слёзы на мерзкое лицо вымогателя.

— Что вы имеете в виду? — выдыхаю обречённо.

Мужчина расплывается в сальной улыбке, кивает мужикам на меня и говорит:

— Будешь в моём ночном клубе обслуживать мужчин. Ты красивая молодая женщина, Нана. На тебя потянется народ. Годика три-четыре ежедневной работы и считай, твой долг погашен.

Он тянет ко мне свою гадкую руку, чтобы похлопать по щеке, как какую-то шавку и на этот раз на место дикого страха и отчаяния приходит ярость.

Отмахиваю от себя его руку и со всей силы бью кулаком по морде жирдяя. Попадаю ему точно по носу. И я рада, что из носа у него фонтаном вылетает кровь.

— Ах ты сссу…. — шипит он.

Трое остальных как-то странно переглядываются, и я пользуюсь их заминкой.

— Отвалите от меня! Никаких денег! Никаких отработок! Это не моя проблема! Не мой долг! — рявкаю на всю силу лёгких и добавляю громкости: — Помогите-е-э-э!

И тут же пытаюсь сделать ноги, пытаюсь убежать. Не выходит.

Меня хватают, и тут же по лицу прилетает удар, от которого у меня в глазах темнеет. Я падаю прямо к ним под ноги на грязный снег.

Правая часть лица немеет и наливается тяжестью. А потом приходит дичайшая боль.

Холодная испарина покрывает каждый сантиметр моего тела.

— Тварь ты мелкая, пожалеешь за мой разбитый нос, — шипит подонок гнусаво. Он нависает надо мной, и его вонючая кровь пачкает моё светлое пальто. — Я тебе всё сказал. Приготовь бабки ровно через неделю. Мы придём, так что будь готова к встрече.

— Я не стану платить. Это не мой долг, — стою на своём.

— Ты не права, Нана, это теперь твой долг. За родственников приходится отвечать, девочка. А не заплатишь, значит, отработаешь. Добровольно или принудительно, не имеет особого значения. Ты станешь показательным примером для всех остальных. Все узнают, что меня нельзя кидать.

Его гнусавый голос будет сниться мне в кошмарах.