Держа меня за руку, Вадим улыбается, а мне хочется разорвать это прикосновение, но приходится стиснуть зубы и терпеть.

- Ты, - выдавливаю я из себя хрипящим голосом.

- Я… А ты ожидала увидеть кого-то иного, Катрин?

- Всё-таки ты нашёл меня, - бормочу сквозь боль и чувствую, как слёзы жгут глаза.

Неужели мои страдания закончились? Но почему так плохо сейчас? Состояние оставляет желать лучшего. Да я ведь почти не чувствую собственное тело!.. Уф!

- Нашёл. Кто ищет, тот всегда найдёт. Мне передали твою записку. Ты же не думала, что я брошу тебя. Правда? Ты знала, что я откликнусь, что бы ни произошло. И я откликнулся на зов помощи, Катрин. Я пришёл, чтобы спасти тебя. Я здесь. Рядом с тобой. Обо всём остальном поговорим, когда действие препарата сойдёт на «нет». Ты сейчас едва соображаешь.

- Ребёнок? – взволнованно спрашиваю я.

Сердце колотится быстрее.

Мне ввели что-то…

Не навредило ли это малышу?

- С ним всё будет нормально. Врачи специально подобрали препарат и дозировку так, чтобы не навредить твоему ребёнку. Та женщина, что принесла записку, сказала о твоей беременности. Я ведь не идиот, чтобы убивать малыша. Ребёнок не виновен в том, что его папаша – монстр.

Кирьянов отпускает мою руку, встаёт со стула, на котором до этого сидел и стягивает с плеч пиджак. Его рубашка слишком тонкая, ткань слегка просвечивает, прилипая к накаченному мужскому телу. Сглатываю тугой ком, стоящий в горле, и отвожу взгляд, чтобы Вадим не надумал себе невесть чего.

Однако он даже не смотрел на меня всё это время. Приблизившись к окну, Вадим устремляет взор вдаль.

Я понимаю, что сейчас нахожусь не в больнице, а в его доме.

Следующая мысль, посетившая сознание, окончательно оглушает, сводит с ума, и заставляет сердце быстрее гнать кровь по жилам.

- Они сказали, что я умерла.

- Это было необходимо, чтобы вытащить тебя из тюрьмы. Ты же не думаешь, что нам так просто удалось бы организовать твой побег? Доказать невиновность ещё сложнее.

- Что же ты натворил, Кирьянов?

Потихонечку тело возвращается в норму. Язык уже двигается нормально, я могу шевелить руками и ногами, но присесть пока не получается.

- Он получит всё по наследству и добьётся желаемого.

- Твой недоделанный муженёк? – Вадим усмехается, обернувшись в мою сторону. – Он ничего не получит, Катрин. Ты вновь подвергаешь мои действия сомнениям – обидненько. Обратилась ко мне за помощью, но не веришь, что я способен помочь тебе?

- Н-но…

- Разумеется, для него и своих родственников ты будешь числиться заключённой. Иначе как бы я объяснял, куда делось тело? Это было необходимо, чтобы вынести тебя из клетки, огороженной колючей проволокой.

- И что дальше?

Я хотела сбежать, но как теперь доказывать свою невиновность?

Как мне не попасться?

Превращусь в пленницу дома Кирьянова?

Я ведь не смогу даже покинуть его…

Потому что меня увидят и отправят обратно в тюрьму, а за побег припаяют срок поболее.

Нет!..

Мне нельзя обратно.

Стискиваю зубы, слыша их хруст. Силы вернулись, и у меня получается присесть, прислонившись к спинке кровати.

- А дальше мы будем думать, как оправдать тебя и закопать твоего мужа. Разве не этого ты хотела?

Кирьянов улыбается.

Он похож на довольного кота, которого только что почесали за ушком.

- Обратившись ко мне за помощью, ты пообещала помочь потопить его. Помнишь? И мы сделаем это… Но ты же понимаешь, что у всего есть цена? И теперь придётся заплатить за моё радушие, Катрин… Но ты не переживай, я не попрошу больше, чем ты сможешь дать мне.

Страх опутывает сознание.

Я добровольно нырнула в сети паука, и не смогу выбраться из них теперь без потерь.