К столу вернулась Юля.

— Ты не будешь возражать, если я приглашу твою девушку на танец? Ведь, может статься, в последний раз, — обратился Саня к Роберту.

— Последний раз? Дорогая, исполни просьбу умирающего.

— Quod licet Jovi, non licet bovi[1], — проворчала она.

— Ibi victoria, ubi concordia[2], — вразумил ее Роберт.

— Это вы на каком языке изъясняетесь? — осведомился Саня.

— Похоже на латынь, — Дмитрий увлеченно рассматривал барышень за соседним столиком.

— Ладно, — миролюбиво согласилась Юля, — пойдем. Это будет моя благодарность тебе за возвращение памяти.

Роберт удовлетворенно щелкнул пальцами.

***

— Ты уж совсем меня на пионерском расстоянии держишь, — Саня потянул Юлю на себя, и она нехотя расслабила руки. — Я по-прежнему люблю тебя.

— По-прежнему? Да ты не любил меня никогда!

— Глупая ты. Все эти годы я только и думал о тебе! Представлял, как разыщу тебя, и мы снова будем вместе. Ты будешь стелить нам по вечерам постель и ночь напролет…

— Ты после горного филфак еще закончил? Тебе бы романы писать.

Саня прижал Юлю к себе сильнее, чем позволяли приличия:

— Можешь смеяться сколько угодно. Но подумай о моем предложении. А сейчас, — Саня опустился на колено, — прости меня, пожалуйста… 

Голос его был полон раскаяния и тоски. Кольцо, сжимавшее долгие годы Юлину грудь, ослабло.

— Встань немедленно. Считай, что между нами ничего и не было.

— Я не это хотел услышать.

— А услышал это. Вставай, а то со стороны можно подумать, что ты мне руку и сердце предлагаешь.

— А я и предлагаю, — на мрачном лице Сани читалось разочарование.

***

— Ты не ревнуешь? — спросил Дмитрий, когда Саня увел Юлю танцевать.

— Между нами все только начинается. А ревновать ее к первой любви глупо, это чувство раздавило ее похуже танка. Пару часов назад она мне посетовала, что вообще ненавидит мужчин.

 — Вряд ли она перешла на женщин, — потянулся Дмитрий, — чувствую, падут скоро стены ла Рошели. Ох, едрит-мадрит, смотри-ка, Малой на колени рухнул.

Роберт все это время наблюдал за парой.

— Надеюсь, она его простит, — грустно улыбнулся он, — ну надо же! Саня — ее первая любовь.

— Ладно, все это прекрасно. Но вернемся к делам насущным. Рябой в гостиницу сегодня не возвращался, и мы с пацанами пока сняли с нее наблюдение. Тебе лучше свалить оттуда, раз он тебя узнал.

— Да брось ты! Неужели думаешь, что Рябой ко мне сунется у всех на виду?

— Британец, он знает, что за тебя можно получить неплохой выкуп, а люди пропадают в России только влет. Здесь тебе не Лондон. Так что Юлю подмышку и на дно. Если еще раз выйдем на него — свистнем.

— Хорошо, мы тогда заедем в отель за вещами и вечером переберемся к отцу.

— Вот и отлично.

Юля с Саней подошли к столу.

— Роберт, вернемся в гостиницу, я очень устала.

— Твое желание — закон, дорогая.

[1] Quod licet Jovi, non licet bovi (лат) – Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.

[2] Ibi victoria, ubi concordia (лат) – Где согласие, там победа.

14. Глава 14

В номере Юля опустилась на стул и, скинув туфли, сжала виски. При всей своей видимой хрупкости слабой ее сложно было назвать. Это Роберт сегодня днем отметил. Но недавняя травма, видимо, еще давала о себе знать.

— Что ты напевал в машине?

— Тебе понравилось?

— Очень.

— Я сочиняю эту песню для тебя, — прошептал он, встал за спиной и сжал ее голову, зарывшись пальцами в золотистых волосах. — Позволь мне попробовать облегчить твою боль?

— Спасибо, сегодня был очень тяжелый день, — Юля вскрикнула, когда он размассировал ее плечи и шею, а потом сильно надавил на точку под затылком. — Поаккуратнее, там все еще болит.