— До потери сознания мы еще не кувыркались, — сын говорил так, словно миллион в казино выиграл.

— Нормально я адреналина хапнула! Но ты был нереально крут! — мурлыкала Юля. — Правда, рубашка восстановлению не подлежит, и юбка разорвана до бедра, а нам нужно как-то добраться до дома.

 — Джу, детка, нет слов! Что ты снова устроила?

— Я?

— Ты каждый раз умудряешься пробудить во мне такого зверя, о существовании которого я ранее даже не подозревал, — Роберт не скрывал удовлетворения.

 — Обращайся! Так, у меня платок с собой есть, намотаю на бедра.

— Точно, а вместо рубашки куртку!

— Ну как, — Юля рассмеялась, и у Эдварда перехватило дыхание от ее мелодичного смеха. — следы преступления скрыты?

 — Копперфильд отдыхает!

Фаррелл-старший подождал, пока они уйдут, и вернулся в подсобку. Под ногой что-то хрустнуло. Эдвард наклонился и подобрал пуговицу от Юлиной рубашки. Он упал в стог сена, и вдохнул аромат луговых трав. Ему вспомнилась Элизабет, и слеза скатилась по щеке. Послышался лай, и два собачьих языка облизали его лицо. Эдвард сел и обнял собак за шеи:

— Привет, мои хорошие! Привет.

  Забыв про хромоту любимого коня, Фаррел-старший вернулся в дом. Эдвард выпил двойную дозу настойки, которую приготовил для взбалмошной парочки. Он сунул флакон в карман и отправился к ним в комнату.  Юля была в ванной, а Роберт, мурлыкая себе под нос песню битлов, щеткой очищал брюки от приставшего сена.

 — Заходи, — пригласил он отца, — Юля волнуется перед встречей с Конни. Столько лет прошло, а она все скучает по их шоу.

Эдвард посмотрел на стул, где висели разорванные вещи.

 — Горячая штучка, — сорвалось у него с языка.

— Ты о чем? — встрепенулся Роберт.

 — Шоу, — нашелся Эдвард. — Думаю, нам тоже понравится.

 — Ну да, ну да, — сын подошел к зеркалу и вытащил из волос застрявшую траву.

 — Я, пожалуй, пойду, — Эдвард забыл, зачем пришел, стараясь не смотреть на злополучный стул.

— А ты что хотел-то? — Роберт повернулся к нему и вопросительно взглянул.

 — Как у тебя глаза горят, — Фаррелл-старший, сунул руки в карманы и, наткнувшись на настойку, вздрогнул. — Я принес вам лекарство. Не помешает перед свадьбой прокурсить. Принимайте его по одной кофейной ложке два раза в день. — Он протянул сыну флакон и, посмотрев на то, что осталось от Юлиных вещей, добавил:

 — А лучше по две. Это что-то!

— Так сильно действует? — удивился Роберт.

 — Ты о чем? — рассеянно спросил Эдвард.

— О снадобье твоем, — рассмеялся сын. — Отец, ты чего?

В этот момент, напевая, из ванной комнаты в одном полотенце выскочила Юля.

— Я, пожалуй, пойду, прилягу, — Эдвард развернулся от нее на сто восемьдесят градусов. Он достал из кармана носовой платок, чтобы промокнуть лоб, вместе с ним выпала пуговица от Юлиной рубашки. Отец и сын одновременно наклонились, чтобы ее поднять, и встретились взглядами. Несколько секунд, и безмолвный диалог состоялся. Эдвард взглянул на сына, покачав головой, а тот, поджав губы, отвел глаза. Юля подошла к ним, и Фаррелл-старший, быстро подобрав пуговицу, выпрямился.

— Позже увидимся, дорогая, — он кивнул ей и вышел из комнаты.

— Что Эдвард хотел? — Юля открыла сумку с вещами.

— Не что, а кого, — вполголоса пробормотал Роберт, падая на кровать.

— Я не расслышала, любимый, — повернулась она, встряхивая платье.

— Я говорю, настойку он нам принес, — Фаррелл закинул руки за голову. — Надо, кстати, принять, а то я снова наброшусь на тебя.

 — Прими, — рассмеялась Юля, — или придется ехать в джинсах.

 Роберт поманил ее к себе.

 — Только после настойки, — она измерила глазами расстояние до двери ванной комнаты.