В конце ноября мы с Михаилом купили жигули «восьмёрку». Я попросила его оформить машину на себя и выписать мне доверенность. Подъехав к старому ДК, где базировалось наше шоу, я поднялась по ступеням и с замиранием души переступила порог. Знакомые стены, знакомые афиши. Комок подступил к горлу, но я сдержала слёзы. Чёрный парик и макияж изменили мою внешность до неузнаваемости. У вахтёрши я выведала, что администратор наш умер от инфаркта в день, когда меня похитили. Нашли его утром в машине. Танцовщиц после рокового представления бандиты увезли с собой, и больше их никто не видел. Парни разбежались. А приму — меня то есть — убили прямо здесь, а тело забрали с собой. Милиция покрутилась денёк-другой и больше не появлялась.

Я вернулась домой и прибрала бутылку коньяка. На следующий день мне здорово влетело от Михаила. И тут же мы вместе нарезались. Декабрь тянулся мучительно долго.

6. Глава 5

Я отремонтировала «мерседес» и поняла, как соскучилась по его комфорту. С большой неохотой выбралась я из его теплого салона на улицу, закрыла машину и спрятала ключи в кармашек кожаной сумки. Из чёрных туч валил снег. Крупные хлопья мягко ложились на землю и тоскливо скрипели под ногами. Завтра придется брать у дворника лопату откапывать железного коня. Крещенский мороз забирался под короткую кожаную куртку и пронизывал до костей. Редкие фонари мазали опустевший двор тусклым светом. Покосившиеся качели, исписанная непристойностями трансформаторная будка, сваленные посреди дороги решетки от разломанной ограды. Когда выстроенная по кирпичику жизнь рухнула в одночасье, у меня появилось время оглядеться по сторонам. Питер девяностых мало чем отличался от революционного Петрограда. 

Наконец-то парадная. Сейчас дерну кофейку… Нет, лучше коньячку, и лягу в ванну с книжкой. А завтра — во Псков. Нервишки подлечу на свежем воздухе, пока документы готовятся.  

Я не сразу сообразила, что за джип раскорячился посреди дороги и дымил выхлопами. Раньше он мне на глаза не попадался. Я развернулась и, стараясь не выказывать спешки, засеменила обратно к своей машине. За спиной раздался звук открываемых дверей. Сердце замерло испуганным котенком, и я бросилась наутек. Но в ботфортах по льду особо не разгонишься. Грохот шагов преследователей приближался и отдавался жутким эхом в голове.  Я выхватила пистолет из наплечной кобуры, но доля секунды, и от толчка в спину я пролетела вперед и рухнула на колени. Еще мгновение, и я задохнулась от нестерпимой боли в вывернутых назад руках. Холод металла коснулся кожи и на запястьях защелкнулись наручники.

— Помо… — крикнула я, но отключилась от удара по затылку.

Рокот двигателя и крен на поворотах привели меня в чувство. Я лежала на спине, боясь шелохнуться. Перед глазами, завязанными тугой повязкой, расплывались круги и мельтешили черные мушки. Руки затекли, и очень хотелось повернуться набок. Голова лежала на чьих-то бедрах, а ноги, согнутые в коленях, на сиденье. Шершавая ладонь ласкала мою грудь, задрав лифчик. Вторая рука гладила меня по волосам. Запах кожаной куртки, сандала и хвои — я безошибочно узнала человека, чей член красноречиво уперся в мой затылок. Я молчала в надежде подслушать разговор. 

— Хочу ее, Дэн, у нее такие грудки! — Волк поцарапал ногтем горошину соска и проник рукой мне под джинсы. Я сжала бедра, но палец уже раздвигал мои складки и сминал бугорок. — Она вся течет. 

Мое возбуждение смешивалось с липким страхом расстаться с девственностью, а может и с жизнью под бандитами.