– Вы строги к ней.

– Думаю, объективна.

– Она часто навещала сына?

– Три раза в год. Но будь моя воля, – Калхас сразу почувствовал в голосе наставницы нужную волю, – я сократила бы и эти визиты.

– Почему?

– Появление некоторых матерей действует на детей возбуждающе. Афра Диги как метеор. Она электризует воздух. Думаю, что роди она второго ребенка, даже это не отвлекло бы ее от Сеуна. К счастью, Совет Матерей твердо отказал Афре в праве иметь второго ребенка. Такие, как Афра, передают детям свою неврастеничность. Она называла наставниц бездушными живыми скульптурами, устраивала шумные демонстрации перед Большим Советом. В итоге Афре посоветовали покинуть Мегаполис. На Земле много интересных мест, где здоровый человек может отвлечься от преследующих его мыслей. Я считаю счастьем то, что малышей забирают в Общую школу в шестимесячном возрасте. Иначе матери, подобные Афре… Материнское неистовство… – улыбнулась наставница. – Материнское неистовство иногда сочетается с непонятным невежеством. Может, это не то слово, не знаю… Благодаря Обшей школе Сеун избежал влияния матери, но не во всем. Например, он до сих пор верит, что Земля полна тайн.

– А вы?

– А я считаю, что главная тайна заключена в нас самих. Мы до сих пор не знаем своих возможностей. Все остальное не имеет значения. Сеун помногу часов просиживал над географическими картами, задумывался над справедливым разделом мира. Да, да, я не оговорилась, он сам это называл разделом. Ему нравилось представлять, какие именно моря и земли могут в будущем отойти к колониям, а какие окончательно покроет разрастающийся Мегаполис. Он считал, что колонии могут существенно увеличить полезную площадь Земли. За счет обезвреживания ядерных саркофагов, отравленных в прошлом озер, ну и все такое. Сами знаете. Скажем, он считал, что колониям следует отдать все влажные болотистые места. Ведь биосинты нуждаются в тишине, в покое, в постоянной подкормке. Он постоянно обращался к работам доктора Джауна.

– Вы знакомите воспитанников с современными философами?

– Конечно, – кивнула наставница. – Ведь это им, нашим воспитанникам, жить в далеком будущем, а не нам. Они имеют право знать, кто влияет на формирование их будущего.

Калхас кивнул.

В этой улыбке не было иронии.

Но Калхас (от себя он этого не скрывал) относился к идеям доктора Джауна скептически. Так же, как и к услышанному от наставницы. В космосе он привык к конкретным вещам. А географические карты, мать, устраивающая скандалы, раздел мира… Калхас был убежден, что будущее человечества – в активном выходе в Космос. А вот доктор Джаун наоборот – привязывает землян к планете.

– Сеун, – улыбнулся он, – похоже, не простой малыш, да? В нем многое от матери, правда? Даже Общая школа не смогла выправить характер мальчика, ведь так? Наверное, он много путешествовал? Научные городки в Антарктике… Уединенные биостанции в Индийском океане… Промышленные районы Мегаполиса – весь этот нескончаемый муравейник от Японии и Кореи через юг Китая и Индии на Средиземноморье… Ну, я имею в виду то, что Сеун бывал и в Пустых пространствах, так ведь? В конце концов, все колонии начинались с Пустых пространств. Если он с интересом относится к идеям доктора Джауна, не удивителен его интерес к географическим картам.

Наставница улыбнулась:

– Вы третий человек, с кем я беседую о Сеуне на этой неделе, и все обращали внимание на эти карты. Да, Сеун любит путешествия. Он всегда считал событием даже банальный поход к Мелким озерам.

Она вздохнула:

– Я боюсь за Сеуна.