– Кофе невероятно вкусный, – уговаривал его Генри.

Но Билл не поддавался и съел завтрак всухомятку, то и дело осыпая Одноухого проклятиями за его проделку.

– Сегодня вечером я привяжу их так, чтобы они друг до друга не достали, – сообщил Билл, когда они пустились в путь.

Они проехали немного меньше ста ярдов, когда Генри, шедший впереди, подобрал предмет, на который наткнулся снегоступом. В темноте он не смог разглядеть его, но на ощупь понял, что было у него в руках. Он швырнул его назад и, ударившись о сани, предмет поскакал прямо к ногам Билла.

– Может это тебе еще пригодится, – сказал Генри.

Билл вскрикнул. Все, что осталось от Спэнкера это палка, к которой он был привязан.

– Ни шерстинки не оставили, – сообщил Билл. – Они даже ремни с палки сожрали. Они чертовски голодны, Генри, и боюсь, они сожрут нас еще до того как мы доберемся до места.

Генри дерзко рассмеялся:

– Волки еще никогда не преследовали меня, но мне пришлось попадать и не в такие передряги, из которых я выходил целым и невредимым. Билл, дружище, группка назойливых тварей, это еще не повод волноваться.

– Не знаю, не знаю, – с ноткой ожидания недоброго в голосе, пробормотал Билл.

– Что ж, ты это наверняка узнаешь, когда мы приедем в МакГэрри.

– Мне бы твою уверенность, – с сомнением твердил Билл.

– Ты просто не в форме, вот и беспокоишься, – категорично заявил Генри. – Тебе нужен хинин, и я собираюсь напичкать тебя им под завязку, когда мы доберемся до МакГэрри.

Билл вздохнул, выражая свое несогласие с поставленным ему диагнозом и затих. Этот день ничем не отличался от предыдущих. В девять часов рассвело. В двенадцать часов горизонт на юге оживился лучами скрытого от взора солнца, а после полудня все погрузилось в серый мрак, который три часа спустя сменился ночью.

Как только первые солнечные лучи показались на горизонте, Билл вынул из саней ружье и сказал:

– Иди дальше, Генри, а я погляжу, что мне удастся разведать.

– Не отходи от саней, – возразил его товарищ. – У тебя всего три патрона и не известно, что тебя там ждет.

– И кто теперь ворчит? – ликующе заявил Билл.

Генри ничего не ответил и, тяжело ступая, в одиночестве побрел дальше, хотя не переставал оглядываться, бросая тревожные взгляды на серую пустыню, в которой скрылся его друг. Прошел час, прежде чем Билл вернулся, срезав путь.

– Они рассредоточились, – сказал он, – от нас не отстают и в то же время ищут, чем бы поживиться. Они уверены в том, что доберутся до нас, вот только знают, что нужно выждать, а до тех пор разыскивают по пути любую съедобную живность.

– То есть ты считаешь, они уверены в том, что доберутся до нас, – неодобрительно подчеркнул Генри.

Но Билл проигнорировал его.

– Я видел несколько – кожа да кости. Мне кажется, они неделями ничего не ели, не считая Фэтти, Фрога и Спэнкера, а многим наверняка и того не перепало. Они страшно тощие. Их ребра похожи на стиральную доску, а брюха словно прилипли к позвоночнику. Они в отчаянье, поверь мне. Рано или поздно они взбесятся, и тогда берегись.

Несколько минут спустя Генри, который теперь шел позади, тихо и предостерегающе просвистел. Билл обернулся посмотреть, в чем дело, а после медленно остановил собак. Позади, там, где они только что свернули, прямо по их следам бежал крадучись тощий, покрытый мехом зверь. Он принюхивался к следу и бежал легкой рысью. Когда они остановились – остановился и он. Подняв голову, он пристально взглянул на них, резко дергая при этом ноздрями, изучая их запах.

– Это волчица, – решил Билл.

Собаки легли на снег, и он направился мимо них к своему товарищу, который стоял около саней. Вместе они наблюдали за странным животным, которое преследовало их много дней и уже расправилось с половиной их собак.