Чингин вышел встречать гостей. Колян с Владом переглянулись и улыбнулись друг другу, поглощая курицу, как сумасшедшие. Курица было очень вкусной, редко можно была такое поесть. Курицы были бесценным производителем белка — яйца. Через пять минут вошел Чингин с Кирилл Павлович, и с ними был знакомый ему субъект без трех передних зубов, полный, с сальными желтыми волосами, вальяжная походка.

      — Че, пацанчики, все как крысы съели? — Вальяжно подошел к ним беззубый.

      — Карен, прекрати, — остановил его Кирилл Павлович.

      — Лады, лады, я просто намекнул на их сущность.

      — Сущность! — Колян встал, напрягая каждую мышцу на теле и на лице. — Ты, паскуда, ответишь за слова! Первое — обоснуй за крысу!

      — Ну, вы же все съели и нас не дождались, одни кости остались.

      — Ты че, царица, — влез Чингин в разговор. — Решил, что мы тебя ждать будем? Наглый слишком. И тебя здесь не ждали, так что, убирайся, чернь, отсюда.

      — Тише, тише. — Встал перед ними Кирилл Павлович. — Я на задание сегодня утром, его отряд со мной, вот и решил его с собой взять, чтобы потом вместе вышли.

      — Ладно, закончим бесполезный треп, пацаны. — Уселся Карен на диван, как король, и расставил ноги в ширь. — Наливайте, бухнем!

      Кирилл Павлович сел рядом с Кареном, а остальные, так же как и он, сидели. Чингин открыл полтарашку и налил всем по пятьдесят грамм. Даже Влад решил сегодня уйти во все тяжкие. Первая пошла.

      — Ух. — Влад прикрыл рот от мерзкого вкуса, который провоцировал его на нехорошие действия. — Вот это мощь.

      — Да это еще лёгкая. — Похлопал его по плечу Чингин. — Пей и привыкнешь ко вкусу. Я тебе зуб даю. Сам же гоню самогон.

      — Не, это уже пацанчики, чересчур. Бодяга слишком противная.

      От слова "бодяга" Чингин злобно смотрел на Карена, который морщился и убирал слезы с глаз. Он хотел что-то сказать, но Кирилл Павлович помахал ему рукой, чтобы тот не обращал внимания. Чингин сел на место и выпил еще одну стопку.

      Так длилось примерно час, одна полтарашка осушена. У Влада все плыло перед глазами. Вся глотка горела. Живот полон. Тело не слушается его. Колян открыл вторую и налил ему еще. Влад выпил, вкус уже не чувствовался, как и говорил ему Чингин. Все остальные уже были на раслабоне. Кирилл Павлович травил свои байки и выпивал стопку за стопкой. Колян с Чингином уже были в хламину, но продолжали пить и разговаривать с Владом. Карен все так же нагло вел себя и зашел слишком далеко.
— Слышал я тут. Цыган-то коньки отбросил. — С улыбкой выпил он стопку с самогоном. — Засранцу теперь и "ТТ" не надо отдавать. Хороший день.

      Все молчали и смотрели на обезумевшие глаза Влада: вены на его лбу вспухли и, как будто хотели взорваться.

      — Что такое? — Посмотрел на всех Карен. — Знали этого ублюдка? Да по хрен на него. Кто-то умирает, кто-то рождается. Может он уже переродился… в мышь! — Засмеялся Карен. — Поделом ему.

      Кирилл Павлович хотел остановить и вмешаться в его наглый разговор, но впервые в жизни его опередил Влад, от чего он удивился, как быстро он среагировал.

      — Ты! — Злобно заорал Влад и встал со стула, покачиваясь и облокотившись руками на стол. — Ты не стоишь его! Ты должен плакать из-за того, что такой хороший человек погиб. Мразь! — Владу стало плохо, и он прикрыл рот, сглотнул и продолжил, подняв руку и выставив покачивающийся, словно у него был разум, палец вперед на Карена. —Какая же ты мразь. Я отор… бу-ур... Убью тебя, если ты еще раз что-то скажешь про него!