- Что вытаращилась? – тут же нагрубил он.

- Нет, - задумчиво сказала я. – Не Иоганнес. Гензель – как раз твой размер.

9. 9

 Он заскрипел зубами, но сдержался, хотя на языке у него, скорее всего, вертелось с десяток ответных оскорблений.

- А как тебя зовут? – напомнил он.

- А зачем тебе? – фыркнула я. – Мое имя слишком незначительно, чтобы знать его сыну королевского лесничего.

Он хотел что-то сказать, но передумал и пробормотал:

- И в самом деле, незачем.

- Как получилось, что в девушку попала стрела? – спросила я. – Это разбойники?

Что-то я не слышала про разбойников в окрестностях Брохля, но всякое бывает. На душе заскребло, когда я вспомнила о маме – она всегда ездила по лесной дороге в одиночку…

- Нет, не разбойники, - как-то слишком быстро ответил Иоганнес. – Это… это был несчастный случай.

- Ты попал в нее стрелой? – сказала я укоризненно. – Малыш, да кто же тебе арбалет доверил?

- Помолчи! – огрызнулся он.

То, что он не стал оправдываться, еще больше уверило меня, что именно его неловкость и была причиной ранения. Бестолковый, грубый, напыщенный юнец. И зачем таких несет в лес? Сидели бы у себя дома, под крылышком у заботливой мамочки и строгого папочки.

Я разбила в миску несколько яиц, взболтала, сдобрила топленым маслом и отправила готовиться, а потом перебрала горстку крупы, промыла ее, ссыпала в кастрюльку, сдобрила душистыми листьями и корешками из маминых запасов и бросила туда же последний кусочек вяленого мяса. Если девушка придет в себя, то питательный бульон – вот что нужно тому, кто потерял много крови.

- Эй, головешка! – позвал меня пленник.

Очаровательное прозвище – как раз ударил по больному месту. Я постаралась не показать, как меня обидело подобное сравнение, и не ответила, продолжая колдовать у печи, мурлыча под нос песенку.

- Ладно, не злись, - примирительно сказал Иоганнес. – Мне по нужде надо. Выпусти, будь добра.

- Рядом с тобой ведро, - ответила я, проверяя, не началась ли лихорадка у девушки.

- Ведро? – переспросил он после некоторого молчания. – Ты издеваешься, ведьма?

- Прости, у меня здесь не предусмотрено бархатного стульчика с дырочкой, - ответила я, всё ещё злясь за «головешку».

- Просто выпусти меня! – завопил он, снова вцепившись в решетку.

- Выпустить? – сердито переспросила я. – Такого дикаря? Всё, не мешай мне. Я ухаживаю за раненой и готовлю ужин. Скоро приедет моя мама.

 Некоторое время он ругался вполголоса, но прошло не больше получаса, как мой пленник сменил гнев на просьбы.

- Хотя бы выйди, - попросил Иоганнес смущенно.

- Пойду принесу воды

Я и в самом деле пошла за водой. Выпускать буйного юнца я не собиралась, но и слушать его журчание никакого желания не было.

Пока из родника набиралась вода, я смотрела на дорогу. Вот сейчас из-за поворота покажется повозка, приедет мама, и всё сразу станет проще.

 Но ведро наполнилось, вода потекла через край, а я не увидела повозки и не услышала топота лошадиных копыт и скрипа колес.

Пришлось возвращаться, и первым делом я проверила раненую девушку. Она спала, и лицо ее же не было таким восковым. Не было и румянца, но я понадеялась, что смерть отступила от этого юного существа.  

- Как она? – тут же спросил Иоганнес.

- Гораздо лучше, - успокоила я его. – Кровь остановилась. А теперь нам надо поесть.

Я положила по порции яичной кашки себе и парню, поставила его чашку на пол перед решеткой, а сама села за стол, чтобы видеть и Гензеля, и Гретель.

 - Ничего, вкусно, - одобрил пленник, попробовав мою стряпню.

- Просто восторг, что тебе понравилось! - съязвила я.