Первые минут десять тропинка плутала через ельник, дальше сворачивала и шла напрямую. Здесь заканчивались большие деревья и плескалось, пузырилось болото. Тишина и покой царили над ним. Жаркое солнце палило над стоячими озерками, медленно-медленно текущими ручейками, однообразной болотной зеленью, лозняком, зарослями камыша. Ветерок чуть-чуть шевелил траву и ветви. Стоило только наступить на край берега, под ногами тоже показалась вода, прямо сквозь траву. Противно звенели комары. Стайки маленьких мошек вились над землёй и болотом, норовили окутать незваную гостью. Ветерок донёс еле уловимый запах тления.

Рассудив, что жилые дома будут на высоком месте, Рианон вернулась обратно до места, где вбок отходила другая тропинка. И двинулась уже по ней. Вскоре дорога начала подниматься, хотя и здесь почва тоже оставалась сыроватой. Между деревьями густо рос папоротник. А тропинка петляла всё выше и выше. Вот закончился папоротник, завеселела зелёная трава. Вскоре Рианон вышла на освещённую солнцем полянку. Уже ничто не напоминало о болоте. Густо рассыпались повсюду жёлтые одуванчики и белые ромашки, пышным розовым и лиловым хвастались заросли мелких цветков ибериса. Со всех сторон окружали полянку высокие ели, но сейчас они совсем не казались мрачными, а наоборот, светло-зелёными, праздничными. На краю поляны стоял маленький дом. Ветви нависали над его крышей, и казалось, что дом прячется от солнца в прохладной, свежей тени деревьев. Сбоку – крыльцо, в нескольких шагах от него – колодец. А перед домом – врытая в землю скамейка.

Ставни двух окон на первом и втором этажах были распахнуты настежь, но ни внутри, ни около дома не видно ни одного человека. Из трубы лениво поднимался дым. Рианон громко позвала хозяина, вошла. В кухне – никого, но очаг растопили не так давно, дрова не прогорели, тянут душистым смоляным дымом. В просторной комнате тоже никого. Очень чисто. Бревенчатые голые стены. Стол покрыт полотняной скатертью с бахромой и узорами – дорогого стоит. Как и два тяжёлых стула с высокими неуклюжими спинками. Хозяин не бедствует, если сидит не на кровати или сундуке. На столе в большом глиняном горшке – каша.

Рианон только успела окинуть комнату взглядом, как на крыльце послышались шаги. Входная дверь распахнулась, и на пороге возник сутулый жилистый старик. Кожа побурела от возраста, лицо избороздили морщины, седые волосы поредели. Вошёл он, опираясь на палку. Одет в старый, но тщательно зачиненный и опрятный камзол. Зато нож на поясе, судя по рукояти и ножнам, новый. Наверняка – хорошей стали. И откуда-то возникло ощущение, что, несмотря на возраст, старик сноровки не растерял. Понадобится всадить этот нож под ребро – фору даст любому из молодых охранников.

Увидев гостью, старик расплылся в улыбке.

– А-а-а, госпожа дознаватель? – поинтересовался он. – Наконец-то. А я вас ещё вчера ждал, думал, заглянете. Потом решил, что поначалу вам дом осмотреть надобно, а потом уже со мной калякать. Дозвольте представиться: Дидиан, бывший старший лесничий его светлости Эдмонтон. Ну а сейчас, значит, за парнями присматриваю. Чтобы, значит, лишнего себе не позволяли.

Рианон не удержалась и хмыкнула. Теперь понятно, отчего барон Кокран был так уверен в непричастности «конюха». Слуга, не привык хозяйский хлеб задаром есть. Как же. Фактически, пусть и негласно, второй человек в охране. И раскрыл себя наверняка с дозволения барона. Не зря сейчас открыто продемонстрировал гостье на пальце колечко с сапфиром… Точь-в-точь как у начальника.