Я заключаю, что двадцать букв огамического алфавита существовали задолго до того, как алфавит на вазах из Формелло-Черветери был принесен в Италию из Греции, и что галльские друиды добавили к этим двадцати пять иностранных букв из чистого пренебрежения, дабы отказать им в мало-мальски приличном месте в алфавите. Дело осложняется тем, что древние ирландцы обозначали алфавит словами «Бет-Луш-Нион»: отсюда можно сделать вывод, что изначально последовательность букв в алфавите соответствовала ряду B. L. N., хотя она превратилась в B. L. F., прежде чем был снят запрет делать огамические надписи. Кроме того, общепринятая ирландская традиция настаивает, что алфавит родился не в Финикии, а в Греции и попал в Ирландию через посредство не Галлии, а Испании. Как указывает в своем сочинении «Взгляд на нынешнее положение дел в Ирландии» («View of the Present State of Ireland», 1596) Эдмунд Спенсер, «по-видимому, ирландцы унаследовали эти буквы от какого-то народа, пришедшего из Испании».

В своем трактате XVII в. «Огигия» Родерик О’Флаерти[135] приводит названия букв алфавита B. L. F. со ссылкой на Дуальда Мак-Фёрбиса[136], потомственного барда семьи О’ Брайен, имевшего доступ к древним рукописям:

Спросив недавно в письме наиболее авторитетного из ныне живущих специалистов по огаму Роберта Александра Макалистера, как он расценивает предположение О’Флаерти, я получил ответ, что не стоит относиться к алфавиту О’Флаерти серьезно: «По-моему, все это позднейшие изобретения, измышления досужих педантов, ничуть не лучше причуд сэра Пёрси Шафтона[137] и ему подобных». Честно говоря, я оставил это предупреждение без внимания, ибо ход моих мыслей опирается на версию алфавита, предложенную О’Флаерти, а Макалистер достаточно уважаем в научном мире, чтобы у него нашлось вдоволь сторонников, считающих, будто я пишу вздор. Однако вся эта книга родилась из предположения, что в своей поэтической загадке Гвион зашифровал тайный алфавит. А ответы на загадки, если я правильно их выбрал (хотя «Морвран» и «Мойрия», «Неештан» и «Неиагадон», «Рея» и «Рубен» на первый взгляд не очень-то похожи), настолько близко подошли к алфавиту Boibel Loth (Бойбел-Лот), что я полагаю себя вправе заявить: О’Флаерти зафиксировал подлинную традицию, восходящую по крайней мере к XIII в., а ответы на до сих пор не решенные загадки дадут пока не объяснявшиеся названия букв алфавита Boibel Loth.

Мы начинаем вторую стадию разгадывания Гвионовых тайн, поставив имя «Идрис» на место «Идра» – четырнадцатой буквы и удалив букву J из имен Jose (Joseph, Иосиф) и Jesu (Jesus, Иисус), ни одно из которых, как было прекрасно известно владеющему древнееврейским Гвиону, в своем исконном варианте не начиналось с J. Кроме того, мы можем поменять местами «Uriel» («Уриил») и «Hur» («Ор»), поскольку средневековый ирландский давным-давно утратил придыхательный звук «H» и «Ора» и «Урию» в нем легко было перепутать. Затем, если искать ответы на наши нерешенные загадки в неиспользуемых буквах алфавита Boibel Loth (Бойбел-Лот), мы получим ACAB (Акав) и JAICHIM (Иахим) и пять нерешенных загадок:

«Moiria» («Мойрия»), эквивалент имени Морвран в алфавите Бойбел-Лот, видимо, отсылает к дубравам Мамре, или Море, в Книге Бытия, где Иегова заключает завет с Авраамом, обещая благословить и возвеличить его и отдать великие земли его потомкам. Горой Мория именуется и гора Сион, а в Книге пророка Исаии (глава 18) гора Сион упомянута как «престол высокий и превознесенный» Господа, окруженного серафимами, – Господа, что рассеивает, сокрушает и попирает. «Мойрия» также напоминает греческое слово «мойра» (moira), означающее долю, жребий или распределение. Если ответ на первую из нерешенных загадок – «Мамре», или «Море», то его нужно объединить с «Я был бардом и арфистом у Деона Лохлиннского». Тогда мы должны предположить, что высокоученый Гвион сумел интерпретировать это слово как «Mor-Iah» («Мор-Иах») или «Mor-Jah» («Мор-Ях»), «бог Моря», причем слово «Mor» представляет собой эквивалент древнееврейского «Marah» – «соленое море». Фактически Гвион отождествляет Яха, бога древних иудеев, с Браном, который был не только богом Ольхи, но и богом Зерна. Это сравнение вполне оправданно. Одним из древних божеств, которым поклонялись в Иерусалиме и которых впоследствии включили в синтетический культ Иеговы, был бог урожая Таммуз. На праздник Таммуза ежегодно доставлялись из Вифлеема («града хлеба») первые снопы пшеницы. Во дни Исаии коренные жители Иерусалима все еще оплакивали его на празднике опресноков, а, согласно святому Иерониму, в Вифлееме ему была посвящена роща. Следует напомнить, что Иерусалимский храм был возведен «на гумне Аравны»