. Описание вполне соответствует облику Ньюгрейнджа, за исключением четырехугольной формы, характерной для погребальных «каменных ящиков», изобретенных доэллинскими обитателями Северной Греции и Кикладских островов с центром Делосом и оттуда пришедших в Западную Европу с переселенцами бронзового века, строителями круглых курганов. «Каменный ящик» – это небольшое прямоугольное сооружение из каменных плит, в которое помещали умершего в согнутом положении, обыкновенно на боку. Можно сказать, что Одиссей трижды пребывал в замке Арианрод, ибо вместе с двенадцатью спутниками он проник в пещеру циклопа, однако сумел из нее спастись; Калипсо пленила его на Огигии, и опять-таки он сумел освободиться от ее чар; в конце концов, Кирка удерживала его на Эе, еще одной «островной гробнице», однако он сумел ускользнуть. Тем не менее маловероятно, что речь идет об Одиссее: мне кажется, Гвион говорит об Иисусе Христе. В поэме валлийца Дэвида Бенвраса Христос нисходит в кельтский Аннун и спасается из мрачной пещеры на склоне холма, где был погребен Иосифом Аримафейским. Но как Иисус мог «трижды» пребывать в замке Арианрод? Возможно, это еретическое утверждение, предполагающее, что Иисус, новый Адам, был реинкарнацией Адама, а будучи «сыном Давидовым» (Лк. 3: 23–38) – еще и реинкарнацией Давида. Эпоха Адама и эпоха Давида подробно обсуждаются в поэме Гвиона «Века прошедшие и грядущие» («Divregwawd Taliesin»). Иисус в ней представлен ожидающим на небесах рассвета седьмого века: «Не в небеса ли вознесся он, покинув земную юдоль? А в Судный день он вернется к нам. Ибо воистину блаженным был пятый век – Век пророка Давида. Шестой век – Век Иисуса, и продлится он до Страшного суда». В седьмой век будет он наречен Талиесин.

Preiddeu Annwn (Сокровища Аннуна)

Хвала Господу Вседержителю,
Простершему могущество свое вплоть до берегов мира сего.
Нет Гваиру исхода из темницы в замке Каер Сиди,
Куда привело его коварство Пуйлла и Придери.
Никто до него не познал, сколь крепки ее засовы;
Прочная синяя цепь сковывает юношу,
И поет он мрачно о том, что претерпевает ради сокровищ Аннуна,
И будет петь о своем злом роке до смертного часа.
Нас прибыло сюда столько, что трижды вместил корабль Придвен,
Но, кроме семерых, никто не вернулся из Каер Сиди.
Неужели не ждет меня слава, достойная хвалебной песни?
Когда в замке Каер Педриван, четырежды обращающемся вокруг собственной оси,
Было изречено первое слово, вознесшееся над котлом?
Дыхание девяти дев согревает волшебный котел.
Разве это не котел владыки Аннуна, искусно отделанный
По краю драгоценным жемчугом?
Не будет варить он мясо ни трусу, ни предателю.
Сияющий меч будет принесен ему
И оставлен в руках Лемнога,
А у врат этого хладного ада воссияют рога, словно лучи света.
Вместе с Артуром отправились мы на подвиги,
Но, кроме семерых, никто не вернулся из Каер Ведивид.
Неужели не ждет меня слава, достойная хвалебной песни?
В четырехугольной твердыне, на острове за крепкими засовами,
Где сливаются сумерки и ночной мрак,
Пурпурное вино пили смелые воины.
Нас приплыло сюда столько, что трижды вместил корабль Придвен,
Но, кроме семерых, никто не вернулся из Каер Ригор.
Я не стану воспевать прославленных поэтов.
За стенами Каер Видр они не зрят доблести Артура.
На стене стояли трижды по две тысячи воинов.
Трудно было говорить с их стражем.
Нас прибыло сюда столько, что трижды вместил корабль Придвен,
Но, кроме семерых, никто не вернулся из Каер Кулур.
Я не стану воспевать воителей, щиты коих волочатся по земле.
Они не ведают, в какой день, от кого