Кроме того, употребление формы «Каер Гвидион» («Caer Gwydion») вместо «Каер Видион» («Caer Wydion») доказывает, что миф этот имеет позднее происхождение. Блодуэд (как было показано в главе второй) была Олуэн, «нимфой Белой Тропы», поэтому Гвидион справедливо рассудил, что искать ее нужно на Млечном Пути: Рея с ее чередой белых звезд была небесным двойником Олуэн – Блодуэд с ее тропой белого клевера.

Кто в строке двадцать первой узрел разрушение Содома и Гоморры? Лот или, возможно, безымянная жена Лота.

Кто в строке восемнадцатой надзирал за строительством башни Нимрода? Я понял, что здесь опять проказничает чибис. На самом деле вопрос звучал так: «За строительством какой башни надзирал Нимрод?» Ответ – «За строительством Вавилонской башни». Я много лет мысленно повторял строки Гауэра о недоумении, которое испытали Нимрод и его каменщики, когда началось вавилонское смешение языков:

Кто в строке двадцать четвертой «лежал с Господом в яслях осла»? Можно ли ответить «свивальники»? Потом кто-то обратил мое внимание на Евангелие от Луки (2: 16): «И, поспешив, пришли и нашли Марию, и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях». Гвион шалил: дословно предложение читается так, словно в яслях пребывали и Мария, и Иосиф, и Младенец – все вместе. Ответ на загадку, очевидно, «Иосиф», поскольку в описанном эпизоде Иосиф переживал момент наивысшего торжества.

Кому в строке двадцать третьей принадлежат слова «Теперь я стою на развалинах Трои»? Согласно Неннию, Сигеберту из Жамблу[92], Гальфриду Монмутскому и другим, внук Энея Брут вместе с немногими спасшимися троянцами высадился в девонском Тотнесе в 1074 г. до н. э., то есть спустя сто девять лет после общепризнанной даты падения Трои. Народ, примерно через семьсот лет переправившийся через Северное море (Mor Tawch, Мор Таух) и присоединившийся к троянцам, принято называть кимрами. Они пребывали в убеждении, что происходят от Гомера, сына Иафета, приплыли прямо с острова Тапробана (Цейлон, см. триаду 54) через Малую Азию и в конце концов выбрали местом жительства Лидоу в Северной Британии. Отсюда получаем: «Я побывал в Индии и Азии и теперь стою на развалинах Трои». Ответ – «Гомер».

Судя по строке восьмой: «Мне ведомы имена всех звезд от севера и до юга», речь идет об одном из трех блаженных звездочетов Британии, упомянутых в «Триадах», а если посмотреть на строку «Родился я в стране летних звезд», то есть на Западе, видимо продолжающую эту мысль, выходит, что Гвион говорит не о греческих, египетских, арабских или вавилонских звездочетах. Поскольку первым из трех блаженных звездочетов в «Триадах» назван Идрис, отгадка, возможно, «Идрис»[93].

«На Белом холме, при дворе Кинвелина (Цимбелина)» в строке двадцать девятой явно составляет одно целое с «Я был принят при дворе Дон еще до рождения Гвидиона» в строке двенадцатой. Ответ – «Врон» (или Бран), голова коего после его смерти, согласно «Повести о Бранвен», была погребена на Белом холме (Тауэр-Хиллском холме) в Лондоне, дабы отвращать чужеземные завоевания. Подобным образом голова царя Микенского Эврисфея была захоронена в узком ущелье, единственном месте, по которому можно было проникнуть в Афины, а голова Адама якобы покоилась на северной границе Иерусалима, пока ее не извлек из могилы король Артур. Ибо Бран был сыном Дон (Дану) задолго до появления белга Гвидиона[94].

Ответ на загадку в строке десятой: «Я пребывал в Ханаане, когда был убит Авессалом», совершенно очевидно, «Давид». Царь Давид перешел через Иордан, чтобы найти убежище в ханаанском городе Маханаиме, пока Иоав сражался в лесу Эфраимовом. Там, в воротах Маханаима, он и получил весть о смерти Авессалома. Чтобы польстить архиепископству Святого Давида, Гвион объединил это высказывание с «Крылья даровал мне гений великолепного епископского посоха» (подобно тому как мы, королевские валлийские стрелки, первого марта демонстрируем верность нашему небесному покровителю, добавляя к каждому тосту: «И за святого Давида!»). Одной из главных целей принца Ллюэллина и других валлийских патриотов, современников Гвиона, было избавить валлийскую Церковь от английского влияния. Гиральд Камбрийский (1145–1213), воинственный и неуживчивый клирик, потратил бóльшую часть жизни на то, чтобы сделать епископский престол Святого Давида независимым от Кентербери и назначить туда епископа-валлийца. Однако Генрих II и оба его сына неусыпно следили за тем, чтобы сан епископа получали в Уэльсе только политически благонадежные клирики нормандского происхождения, а мольбы валлийцев, обращенные к папе римскому, не были услышаны, ибо с могущественными Плантагенетами в Ватикане считались больше, нежели с далеким, бедным и разъединенным Уэльсом.