Злоупотребление творческой свободой, в котором повинны современные романисты и новеллисты, уверяющие, будто вправе подчиняться лишь собственному воображению, не дает изучающим мифологию осознать, что в Северо-Западной Европе, незнакомой с греческим романом эллинистической эпохи, рассказчики не выдумывали сюжетные ходы и персонажей, а всегда лишь заново излагали одни и те же традиционные повествования и начинали импровизировать, только когда их подводила память. До тех пор пока перемены в сфере религии или в структуре общества не вынуждали их видоизменять сюжет или осовременивать эпизод, их аудитория ожидала знакомых, исполняемых по старинке сказаний. Почти все эти повести содержат объяснения теории ритуала или религии, с вкраплениями исторических данных, иными словами, они есть корпус наставлений, напоминающий священные писания иудеев и имеющий с ними много общего.

Поскольку постулируемое здесь предположение о тесной связи между религиями Древней Британии, Греции и Иудеи явно вызовет протест, я предпочел бы немедленно заявить, что я не британский еврей и никак не отстаиваю позиции иудаизма. Я лишь утверждаю, что в различные периоды второго тысячелетия до н. э. пришедшие с северо-востока и с юго-востока завоеватели вытеснили с берегов Эгейского моря союз занимавшихся торговлей племен, которых египтяне называли «народами моря», что некоторые из этих племен отправились на север по давно установленным торговым путям и в конце концов достигли Британии и Ирландии и что другие двинулись на запад, тоже по уже известным торговым путям, и пришли в Ирландию через Северную Африку и Испанию. Часть этих рассеявшихся племен вторглась в Сирию и Ханаан, в том числе филистимляне, которые отняли Хевронское святилище в Южной Иудее у едомитян Халева. Однако халевиты («кениты», «люди-псы»), союзники иудейского колена Иудина, отвоевали его два столетия спустя и одновременно переняли значительную часть религиозных верований филистимлян. Эти заимствования были окончательно систематизированы в Пятикнижии вместе с корпусом семитских, индоевропейских и малоазиатских мифов, охватывавших религиозные традиции неоднородного в этническом отношении союза иудейских племен. Таким образом, связь между древними мифами иудеев, греков и кельтов основана на том факте, что все эти народы были цивилизованы одними и теми же эгейскими племенами, которые они когда-то завоевали и которые затем растворились в их составе. А это, в свою очередь, может быть интересно не только любителю древностей, так как привлекательность современного католицизма для широких масс, несмотря на патриархальную Троицу и исключительно мужское священство, зиждется скорее на эгейской традиции матери и сына, к которой медленно вернулся католицизм, чем на элементах культа арамейского или индоевропейского бога-воина.

А теперь стоит подробно остановиться на деталях исторического развития данайцев (Туата Де Дананн). Богиня Дану, Даная, или Дон, в римских источниках предстает как бог Донн, божественный отец Коттия, священного царя коттиев – конфедерации лигурийских племен, давших имя котским Альпам. Коттий, Котий или Котис – широко распространенное имя. Котиями именовалась фракийская династия IV в. до н. э. и I в. н. э., а каттины и аттакотты Северной Британии и многие племена, в названиях которых фигурировал корень «катт-» или «котт-» и которые расселились на самых разных территориях между Фракией и Британией, по-видимому, ведут свое происхождение от Коттия, царя коттиев. В Пафлагонии, на южном берегу Черного моря, также существовала династия Котиев. Все они, по-видимому, были наречены в честь богини Котис, или Котито, или Котитто, оргиастический культ которой бытовал во Фракии, в Коринфе и на Сицилии. Согласно Страбону, ее ночные оргии, котитии, совершались так же, как и оргии во славу Деметры, древнегреческой богини ячменя, и Кибелы, фригийской богини, владычицы львов и пчел, в честь которой ритуально оскопляли себя молодые люди. На Сицилии участники котитий носили ветви, на которых развешивались плоды и ячменные лепешки. В классической легенде Котт выступает сторуким братом сторуких великанов Бриарея и Гия, союзников Зевса в войне с титанами, происходившей на границе Фракии и Фессалии. Этих чудовищ называли гекатонхейрами («сторукими»).