- Еще посмотрим, - глухо пробормотала я ему и поспешила в столовую

Вечером Анжелка дотошно пытала меня, какими мне показались приемные родители. Как они выглядят, как разговаривают, о чем спрашивали. Ее саму однажды забрали в гостевую семью на лето, но к началу учебного года уже вернули обратно, объяснив это "несовпадением характеров". На самом же деле, как она мне потом рассказала, к ней, десятилетней тогда девчонке, пытался приставать шестнадцатилетний кровный сын опекунов, за что она со всей дури прокусила ему руку. Да так, что в травмпункте ему наложили несколько швов.

Больше за Анжелкой никто не приходил, но, похоже ее полностью устраивала ее нынешняя судьба. Мне же в самой глубине души хотелось вырваться из этих стен, но семья Трусовых как-то не внушала мне доверия. Правда Зоя Николаевна несколько раз подчеркнула, что семья эта очень хорошая, благополучная и многим в своей деревне известна своим трудолюбием.

Мне было страшно, но хотелось попробовать. Внутри меня точил маленький червячок сомнения. "Не попробовав, не узнаешь", - твердил он. "У них ведь шестеро детей. Разве доверили бы им столько жизней, будь они плохими людьми?" Я заснула с полной головой подобных мыслей, а проснувшись, решила, что, наверное, соглашусь. Пусть эти люди никогда не заменят мне маму, но, по крайней мере, я буду жить в большой дружной семье, а не в этом учреждении, где являюсь объектом всеобщих насмешек и тычков.

Трусовы приехали за мной через несколько дней на старенькой "четверке". Провожать меня вышли все воспитатели, медсестры, поварихи и куча детей разного возраста. Кто-то улыбался и радовался за меня, как Анжелка, кто-то завистливо смотрел исподлобья, как Ванька, многие не скрывали слез. Даже заведующая, проронив скупую слезинку, пожелала мне счастья. 

Я села в машину на заднее сиденье и глядя на удаляющиеся стены детского дома еще долго махала всем рукой.

4. 3. Женька

Мне снилась мама. И снилось лето. Мы гуляли с ней по городскому парку, ели мороженое и о чем-то болтали. На маме было зеленое ситцевое платье в мелкий цветочек, она была молодой, веселой и абсолютно здоровой. Мы сели на лавочку и начали разглядывать гуляющих по парку - сегодня выходной и в парке очень людно. Вдруг мама показала пальцем куда-то за мое плечо: "Смотри, Женька, - сказала она, - какой симпатичный малыш!" Я обернулась и увидела поодаль молодую пару с яркой коляской, в которой восседал пухлый улыбчивый и рыжеволосый ребенок, который махал нам с мамой ручкой и что-то агукал.

"Да, симпатяга", - охотно соглашаюсь с мамой, оборачиваюсь к ней, а возле меня уже никого нет. Верчу головой - куда же делась мама? Ее нигде не видно. Встаю со скамейки и иду по парку, осматривая каждую лавочку и людей у киосков. Мама будто испарилась. Возвращаюсь назад, подхожу к семейной паре с коляской и спрашиваю: "Вы случайно не видели мою маму? Мы сидели недалеко от вас". Мама малыша поднимает на меня удивленный взгляд и спокойно отвечает: "Она же умерла". Я шарахаюсь от нее, вздрагивая как от удара током, и просыпаюсь.

- Она же умерла, - произносит худая девчонка, на вид моего возраста, стоящая возле моей кровати.

Смотрю на нее вопросительно снизу вверх, а она объясняет:

- Ты металась во сне и звала свою маму.

Я молчу, не находя слов. А девчонка кивает в сторону двери и торопит меня.

- Вставай, а то будут ругать... Уже семь утра. - И быстро покидает комнату.

Кто будет ругать? За что?!

Вчера мы приехали довольно поздно вечером, так как деревня оказалась аж в трех часах езды от нашего городка. Я не успела познакомиться ни с одним из детей Трусовых. Разбудившая меня девочка видимо их дочь. Тетя Лида, как она велела себя называть еще в машине, просто проводила меня в одну из комнат и показала мою кровать.