Поклонившись, она юркнула в самую гущу танцующих. Наверняка испугалась, почувствовав в нас пробуждающуюся силу и волков.

- Время, - вывел меня из задумчивости окрик Амина.

Не стал задерживаться, прекрасно понимая, что любое промедление может стоить жизни нашей истинной.

До ее дома добрались в рекордные сроки. Время было шесть утра, а дом еще спал. Это было нам на руку. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание.

Оборотни нашей стаи окружили дом, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств дать врагам отпор. Все же мы прилично наследили, пока искали свою бегляночку, а сейчас к тому же были физически слабы.

Поднимаясь по обшарпанному подъезду, мы приходили в тихий ужас. Неужели наша малышка все эти месяцы жила здесь? Исписанные матерными словами стены, облупленная штукатурка, битые бутылки и стойкий запах мочи. Дверь ее квартиры ничем не отличалась от большинства, разве только одним единственным новым замком.

Осторожно вставив ключ в замочную скважину, аккуратно, стараясь не шуметь, провернул несколько раз и потянул ручку в низ. Дверь почти бесшумно открылась, но не до конца. Ее удерживала крепкая цепочка. Молодец, маленькая! Справится с последним препятствием не составило труда, я просто разорвал цепь и открыл настежь дверь.

Нашему взору представила удручающая картина, такая же, как и в подъезде. Разве что было очень чисто. Свет не стали включать, не желая разбудить девочку, пусть спит, силы ей еще сегодня пригодятся. Но и без света прекрасно были видны старые облезлые обои, местами порванный линолеум, мебель хоть и новая, но сразу бросалась в глаза ее дешевизна.

- Н-да, накосячили мы здорово, - окидывая взглядом помещение, прокомментировал Амин, - но ничего, сегодня же заберем бегляночку домой и будем просить прощение.

От мысли как мы будем вымаливать это самое прощение в паху свело болезненной судорогой.

Из соседней комнаты до нас донесся тихий стон, и мы, не думая, ринулись на этот звук.

Малышка спала на старой проржавевшей кровати еще советского периода, благо что матрац был новым. Ее личико даже сквозь сон было слишком сосредоточенным, словно ей приснился кошмар. Волны страха то и дело накрывали нас с головой, заставляя наших зверей скулить от отчаяния. Каким-то неведомым образом волк, живущий во мне, дал понять, что боится малышка именно их. Не нас, в человеческом обличии, а наших зверей.

Этот кошмар закончился также внезапно, как и начался. Малышка расслабилась и теперь безмятежно спала. В комнате было холодно, отчего бегляночка, свернувшись в клубочек, походила на маленького волчонка.

Маленькая наша, родная, любимая!

У нас еще было время, поэтому мы не спешили. Не хотелось вновь напугать ее своим напором. Все же она одна на нас троих, да к тому же невинна.

Амир с Амином присели на старые кресла, я же остался стоять, глядя на нашу желанную. Ее аромат, что раньше совсем не ощущался, теперь отчетливо пробирался в нос, дразня и будоража.

«Моя! Моя!» - рычал во мне зверь, желая заявить на нее свои права. Животные инстинкты заставили его подняться на ноги и рычать, подгоняя человека к активным действиям.

Мою борьбу с ним прервал оглушающий звон будильника, который стоял на полке. Минуты три звенел, оглушая противными трелями, пока наша спящая красавица не кинула в него подушку. Хмыкнул, понимая ее желание заткнуть это адово устройство. Но к нашему сожалению, он не только не разбился, упав с высоты на пол, но и упорно продолжал коварную работу.

- Черт! Ну за что мне это? – простонала наша сладкая, садясь на кровать.