- Так что думай. У меня таких, как ты, вагон и маленькая тележка. А тебе такую работу больше не найти.

8. Глава 8

     Он вперил в меня свой тяжелый, подавляющий, подминающий взгляд, и я снова почувствовала, как подгибаются ноги, как пересыхает горло и сердце словно забывает привычный ритм.

      От страха и обиды меня по-настоящему штормило. На глазах уже  закипали слезы, но я понимала, что сейчас никак нельзя плакать. Иначе он воспримет это как свою окончательную победу и продолжит давить и запугивать. А я и так, как пуганая ворона, которая куста боится. Из меня, как апельсины из порвавшегося пакета, вывалились и раскатились по углам все навыки самоконтроля, оставив один на один с паническим страхом. Как загипнотизированный удавом кролик, я испуганно таращилась на него, не в силах отвести взгляд, и отчаянно умоляла себя: «Только не заплачь! Только не заплачь!»

    Неосознанно я переплела пальцы, сжав их до хруста, и тут же вспомнила, что это и есть один из приемов, помогающий удержаться от слез в критической ситуации. И чтобы закрепить маленькую победу, заставила себя умножать в уме числа. Мозг, получив новую задачу, переключился, и я смогла опустить глаза и выдохнуть.

      - Мне Герца нужно кормить, - с трудом выдавила из себя и, боясь, что ставшие ватными ноги сейчас заплетутся кренделем,  я медленно развернулась и пошла на кухню.

    Очевидно, я была права, когда сравнила его с янычаром. Наглый, безжалостный, признающий только силу. И опять же – менталитет падишаха или султана: «Молчи, женщина!»

   А я для него и не женщина даже, так сиюминутная прихоть, ситуативный каприз, который позволил себе взбрыкнуть. Вот и как тут не поверить бабе Кате, которая без устали гундосила "Если много радости, потом много печали будет!" и "За счастье расплачиваться нужно". Вот и мне, наверно так.  Папа и дедушка были  настолько совершенны, что теперь Судьба подбрасывает мне одного оторозка за другим. .

      А этот просто упивается тем, что загнал в угол беззащитную девчонку. Но по-твоему все равно не будет! Я упрямо сжала губы. Не будет! 

    Хотя он меня , конечно, не услышал. Следом за мной зашёл на кухню, как у себя дома, открыл холодильник и критически осмотрел полки. Достал нарезку ветчины и опять придавил меня своим взглядом.

    Отправил в рот ломтик, и я поняла его посыл - проглочу точно так же! 

     Неужели человеку доставляет удовольствие вот так издеваться?! А кто-то ещё про фашистов распинался?! Просто фашист! Так его ещё и животные не любят! 

     Я вспомнила, что когда-то читала про опыт. Овечку привязали рядом с клеткой, в которой был волк. И она вскоре умерла от постоянного страха и нервного истощения. Наверно, так бы случилось и со мной - я была той самой овечкой, у которой душа трепыхается в пятках, но на мое счастье, этому волку кто-то позвонил.

     Он громко выматерился, швырнул ветчину на стол и развернулся, чтоб уйти. 

    И конечно, не просто уйти. Сделав шаг, он больно схватил меня за подбородок и потянул его вверх, вынудив подняться на цыпочки. 

     Второй рукой сжал губы, сделав из них унизительную уточку.

    Я отчаянно  дернулась, но это было все равно, что вырваться из лап медведя. Получив в ответ лишь хищную ухмылку, опять почувствовала дурноту.

     - Я на днях заеду. 

     Он отпустил меня так резко, что я чуть не упала. И только когда хлопнула входная дверь, я отмерла. 

    Лишившись последних сил, я поплелась к Герцу, лежавшему на любимом месте и опустилась на колени.

    - Зверюга! - я потрепала его по лоснящейся шкуре. - Ты можешь защитить, когда угрожает опасность, когда я зову на помощь. Но перед шантажом ты бессилен.