Потом.

Он даже отошёл, стягивая с себя одежду, но мыслями всё возвращался к ларцу, куда положил сегодня, как только вернулся из Сингурула, очень ценную покупку. Выбирал, признаться, долго. Почти свёл с ума мессира Мокану, одного из самых богатых торговцев города и давнего знакомого семьи, который всегда отличался огромным терпением. И сам не знал, отчего так придирчиво цеплялся, ко всему, что казалось ему несовершенством.

Альдор только и успел поймать себя на том, что уже руку протянул — открыть ларец — отдёрнул и отвернулся вновь. Прохладная вода в умывальнике чуть остудила голову. Сегодня было жарко — хоть без исподнего спи. А когда ещё и внутренний жар не даёт покоя, и вовсе порой нельзя уснуть полночи.

Но сегодня огонь, на удивление, не тревожил тела. Альдор уснул быстро, но скоро приятная темнота сна отчего-то начала рассеиваться, а тело понемногу налилось жаркой тяжестью.

Всё более ясно проступала сквозь мрак гибкая женская спина в обрамлении складок разорванной сорочки, прикрытая паутинкой разметавшихся серебристых волос. Между лопаток бледно мерцала словно жемчужной пылью нарисованная руна пуртат; Альдор вёл по её очертаниям кончиками пальцев — и девушка мелко вздрагивала от его прикосновений. Разносились по комнате, погружённой в мягкий сумрак, её прерывистые вздохи. И тёплые ягодицы вжимались в налитый тяжестью пах. Альдор придерживал её одной рукой за бедро, чуть влажное даже через ткань сорочки. Волнующе горячая, в испарине, шея аманты была так близко от губ, её островато-сладкий запах дурманом кружился в голове. Альдор склонился ещё, ощущая всё так ярко, словно полосу острой стали, прижатой к горлу. Обвёл плечо аманты ладонью и запустил её под ещё чудом держащийся на груди ворот. Девушка вздохнула чуть громче, поймала его руку, другой опираясь на низкий комод перед ней.

— Альдор…

Запрокинула голову, когда он провёл языком по изгибу хрупкой шеи, а после слегка втянул ртом нежную кожу. По ладони скользила напряжённая вершинка её груди. Естество до боли упиралось в раскалённое женское тело, зовущее взять его немедленно.

Альдор смял в кулаке безнадёжно испорченную сорочку аманты и одним рывком стащил вниз. Лёгким вихрем ткань пронеслась по ногам и упала белоснежным ворохом к ступням девушки, оставив её совершенно нагой.

Альдор вздрогнул, просыпаясь — провёл ладонями по лицу и с отвращением сбросил с себя прилипшее к телу влажное покрывало. Зрелый рассвет плавил витражи, превращая их в осколки леденцов; падающие на живот и грудь пятна света казались россыпью углей. Альдор перекатился на другую сторону кровати и замер, ткнувшись лицом в подушку. Что это было? Откуда эти странные сны, которые бывают лишь при связи с амантой? Когда тело днём и ночью напряжено и требует близости с выбранной девушкой — все первые дни после того, как протягивается нить. Альдор знал это чувство слишком хорошо. Переживал его остро и наслаждался им. Давно.

Сейчас позабытые ощущения раскалывали его на черепки. Похоже, виной всему тот вечер, когда Альдор решил напитать Йоланту своей силой, чтобы она могла справиться с зачарованием камней. Ничего. Скоро пройдёт — это только мираж настоящей связи. Но до чего же взбудоражено тело — словно сбито в плотный ком, и даже шевелиться трудно. И в то же время хочется дойти до женской части замка, отыскать там Йоланту и просто взять её. Бездумное, животное до отвращения желание, лишённое сомнений и нежности. Просто пролить в аманту семя и в том найти недолгое успокоение. Желание, наверное, похожее на то, что не так давно привело сюда Мариана Шербана.