– Человеческая жизнь для меня священна, – холодно отвечал каторжник. – На земле есть нечто гораздо приятнее мести.

– Да? И что же именно?

– Прощение.

– Не знаю. Скажу тебе одно: в награду я тебя постараюсь изловить при первом же случае.

– Как хотите. Это ваше дело. Но только предупреждаю, что и я буду защищаться. Об одном бы я вас попросил: вспоминайте почаще, что и каторжники – люди и что между ними бывают невиновные. Не обращайтесь с ними чересчур жестоко, не мучайте их, не злоупотребляйте силой. Острог существует для того, чтобы делать людей безвредными, а не для того, чтобы их истязать. Прощайте. Я забываю зло, которое вы мне причинили.

– До свиданья. Только ты напрасно, Робен, оставил меня в живых.

Беглец даже не обернулся. Он скрылся в густом лесу.

Шел он долго. Хотелось уйти подальше от своих палачей. Невероятно, но он все еще держался той линии, которую себе начертил. Сумел и сориентироваться, и не умер до сих пор с голода.

Со времени его побега прошло три дня. Он преодолел большое расстояние. Прикинуть на глаз – километров пятьдесят. По девственному лесу это много. Здесь беглецу были уже не так страшны цивилизованные люди. Все-таки ему со всех сторон грозила опасность. И прежде всего – голод. В девственном лесу питаться нечем. Громадные деревья не дают ни плодов, ни ягод. Охотиться, ловить рыбу безоружный не может.

Пишущий эти строки бывал в лесах Нового Света. Он и голодал, он и жажды натерпелся. В одном месте он наткнулся знаете на что – на одиннадцать скелетов! Подумайте только: одиннадцать скелетов!.. На берегу бухты с чистой прозрачной водой!..

Одни лежали на солнце, выпрямившись, руки крестом. Другие в изогнутом положении; у иных голова вдавилась в землю – должно быть, они грызли землю зубами перед смертью. Два или три скелета – арабы, должно быть, – были в сидячем положении, с поднятыми ногами.

За полгода до того из Сен-Лоранского острога сбежали одиннадцать каторжников.

Сбежали – и как в воду канули.

Они все умерли с голода. Потом явились муравьи и обглодали их трупы, оставив одни кости.

Потом явились муравьи и обглодали их трупы, оставив одни кости

Капитан Фредерик Буйе, один из лучших офицеров нашего французского флота, рассказывает в своей превосходной книге «Французская Гвиана» об еще более ужасном случае.

Беглые каторжники, изнемогая от голода, перебили своих товарищей и ели их…

Капитан Буйе описывает и сами сцены людоедства, но мы их отказываемся воспроизводить.

Так вот что ожидало Робена. Жажда свободы была в нем настолько сильна, что он решился бежать из острога, имея в кармане только дюжину сухарей, сэкономленных из скудной острожной порции, несколько зерен кофе и какао и небольшое количество початков кукурузы. Вот все, что он мог захватить с собой!

С этим запасом он задумал пройти через огромное пространство, лежавшее между ним и свободой.

Беглеца донимал голод. Он съел два-три кофейных зерна, запил водой и сел на поваленное дерево, чтобы собраться с силами.

Долго сидел он так, смотря перед собой на воду ручейка и ничего не видя. У него кружилась голова. Он встал и хотел пойти, но не смог: распухшие, истерзанные колючками ноги отказывались служить.

Тогда он снял башмаки – казна выдает арестантам обувь, хотя они чаще ходят босиком, – и увидел, что вся кожа на его обуви, и даже подошвы, проколоты колючками насквозь.

– Последние события, по-видимому, сильно на меня повлияли, – сказал он с горечью. – Этого я не предвидел. Неужели я ослабею, утрачу энергию? Неужели перестану быть самим собой? Неужели упаду духом из-за материальных лишений? Нет. Не буду унывать. Человек может прожить двое суток без пищи. За это время мое положение изменится. Я этого хочу – и это будет.