Пока дамы завели дискуссию об оттенках и их уместности, я вдруг увидела среди отрезов, разложенных на столе, бархат красивого, глубокого фиолетового цвета. Не знаю почему, но мне показалось, что именно из него должно быть пошито мое платье, и прикоснувшись к ткани, будто наяву перед глазами промелькнула картинка - я в бальном платье из роскошного фиолетового бархата, пышном, с приспущенными плечами и открытыми руками. Волосы темными волнами спадают на открытую спину, прихваченные лишь аметистовыми заколками с боков. Я стою в богато обставленной комнате, что тонет в сумраке свечей в тяжелых канделябрах, повернувшись лицом к камину, тепло от которого мягко обволакивает открытые участки кожи груди и плеч, а отблески пламени бликами играют на камнях в драгоценностях, одетых на мне. Вдруг по телу проходит волна озноба, как будто в комнату проник сквозняк. Я медленно поворачиваюсь, и вижу в приоткрывшихся дверях темный силуэт высокого мужчины, и при виде него мне становится страшно. Очень страшно. Моргаю, и картинка растворяется, возвращая в реальность, а до меня до носится жизнерадостный оживленный голос модистки:

- Прекрасный выбор, леди Эльвира. Очень редкий оттенок фиолетового, цвет магии и власти в некоторых королевских домах. Единственный отрез, который у нас есть. Он идеально подойдет к Вашему цвету глаз и волосам. Давайте я приложу его к Вам, и Вы сами во всем убедитесь!

Спустя пять часов выбора тканей, кружев, фасонов, аксессуаров к нарядам, примерок, мы все-таки пришли к согласию, и в итоге я выбрала дюжину отрезов: от серо-серебристых, бледно-сиреневых и аквамариновых оттенков зимы до более глубоких и насыщенных сине-зеленых, изумрудных и винных оттенков. Последние, к слову, мне пришлось рьяно отстаивать совместно с модисткой, так как леди Инния пыталась уверить нас, что молодой девушке такие оттенки не к лицу.

Проводив модистку и ее помощниц, которые обещали пошить наряды в течение недели, леди Инния, сославшись на усталость, ушла к себе, я же, предоставленная сама себе, позвала Фрею - так звали мою служанку, как я теперь знала, и дождавшись появления девушки, попросила принести мне обед прямо в комнаты.

Пока девушка расставляла на столе ароматно пахнущий суп, жаркое в горшочке, салат из ярких овощей и напитки, я решила разведать обстановку в доме.

- Фрея, скажи, а мой отец дома или уехал?

- Он уехал еще утром, леди Эльвира. Обещал быть к ужину. Леди Инния, насколько я знаю, собиралась прилечь отдохнуть после обеда.

- Хорошо, спасибо. Пожалуй, тоже отдохну после обеда.

Вот только отдыхать я не собиралась. У меня были дела поважнее, и я собиралась заняться ими незамедлительно.

Первое, что сделала после ухода Фреи - удобно расположилась на кровати в спальне, и достав из-под подушки футляр с кулоном, который я своевременно убрала туда, вспомнив слова Паркерса о том, что лучше его никому не видеть, закрыла глаза, решив обратиться к своей памяти (или памяти кулона?). Надев его, вновь ощутила идущее от кулончика слабое тепло. Я мысленно воскрешала в памяти образы людей, увиденных мной в этом мире, и получала все сведения о них. Имена, титулы, когда впервые познакомилась... Абсолютно все. Отлично, работает. Далее я попыталась сосредоточиться на окружающей действительности и вещах вокруг, и поняла, что знаю, как называется то или иное блюдо, где расположены в особняке бальный зал, кабинет батюшки, зимний сад и другие комнаты... На любой вопрос, что я задавала, на любой образ, который я представляла, я получала ответ. Хорошо, попробуем иначе. Я сняла с шеи кулон и попробовала сосредоточиться на навыках. Какие языки я знаю? Какие науки изучала? Какие танцы разучивала? Память упорно молчала. Ах вот как?! Я снова одела кулон, и задала ему эти же вопросы - и в голове один за одним стали появляться ответы. Встав, я закружилась по комнате, с немалым удивлением понимая, что не только знаю, как танцевать тот или иной танец, но еще и весьма легко и непринужденно двигаюсь при этом. Хммм, интересно. Получается, он каким-то образом проецирует и память тела?