Решаю сменить тактику. Выпрямляюсь, лишая ее точки опоры, поддерживаю рукой на талии и подношу стеклянное горлышко к ее губам.

– Открой рот.

В ее состоянии я, по-моему, могу вертеть ей, как душа пожелает – она, ни секунды не мешкая, подчиняется мне и приоткрывает губы, смешно морщась, когда я немного наклоняю бутылку и вливаю крепкий виски в ее рот.

– Не вкусно, – девочка скользит языком по нижней губе, а я вспоминаю, что у нее сегодня день рождения, и оправдываю свои дальнейшие действия.

– Сейчас будет лучше, Плакса.

Она медлит с ответом, но через несколько охуенно долгих секунд все-таки начинает шевелить губами, пытаясь повторить то, что я с ней делаю. Девчонка совершенно не умеет целоваться, у нее это выходит как-то неуклюже и без всякой уверенности, но я не хочу отрываться от ее рта, когда мой язык скользит глубже.

Поцелуй наполнен вкусом виски, дрянными нотами какого-то девчачьего блеска для губ – предпочитаю, чтобы губы у женщины были накрашены только когда она на коленях передо мной с готовностью отсосать – и ощущением чего-то еще.

Чего-то такого, что добавляют в блюдо на кончике ножа, но именно благодаря этому ингредиенту даже самое паршивое варево может превратиться в произведение искусства. Я пока не могу объяснить свои реакции, но надеюсь, что в ближайшее время наведу порядок в своей дурной голове и разберусь с этим дерьмом, потому что наивная девятнадцатилетняя соплюха точно не входит в мои планы на эту жизнь.

– С днем рождения, де… – хочу сказать «детка», но это обычно летит в сторону каждой встречной. А эта девочка передо мной отличается от них. – Поздравляю, Плакса. Еще немного и станешь совсем взрослой.

– Зачем ты это сделал? – спрашивает с удивлением, избегая моего взгляда.

– Всем нужна анестезия. А теперь сиди и не дергайся, я постараюсь сделать все быстро.

Трачу на нее добрую половину бутылки, стираю с ног грязь, пыль и засохшую кровь, перебинтовывая колено клочком своей футболки и затягивая потуже, чтобы походная повязка не сползла, пока мы будем мчать до города.

Я касаюсь языком ее бедра, когда капля виски никак не хочет высыхать, и девочка дергается от собственных мурашек – мне мало просто коснуться и стереть виски с кожи, я задерживаюсь губами на бедре и позволяю себе вольность в виде пальцев на талии в том месте, где тело Плаксы не скрыто одеждой.

Выписываю большим пальцем какие-то круги на ее талии и губами будто забираю ее боль, переключив внимание девочки с пульсации под повязкой на что-то приятное, надеюсь, для нас обоих.

– Ты так и не рассказала о том, как твоя милая попка влипла во все это. Очевидно же, что ты явно не привыкла к таким ночным выходкам, – с трудом отрываюсь, толкаю пробку обратно в горлышко, хоть и есть большой соблазн промочить горло жаром градуса.

– Мой бывший парень хотел сделать мне сюрприз и снял какой-то крутой коттедж, по его версии, для празднования, а я недостаточно восторгалась его идеей, когда он меня туда привез, – у нее обыденный ровный тон, будто она новости озвучивает на федеральном канале. 

Я привык, что девчонки при расставании более эмоциональные.  

– И почему тебе не понравилось?

– Они все даже не знали, что у меня день рождения. Просто нужен был повод выпить. Я думала, что меня никто не поздравляет, потому что ждут и хотят сделать это точно в минуту, когда я родилась, но на самом деле Юра просто хотел поразить меня этим жестом, чтобы я ему да… – она сглатывает и поднимает на меня глаза.

– Дала? – кивает. Ну, я не удивлен.

– Чуть позже выяснилось, что это все было даже не для меня. Просто была его очередь устраивать вечеринку. Я попросила отвезти меня домой, по дороге мы поругались еще сильнее, и он меня высадил. Телефон разрядился, а я, кажется, навеки под клеймом «скучной».