– Его уволят?

– Да.

– Из-за глупой игры? – Лицо Куликова застыло.

Глеб смерил новоиспеченного коллегу взглядом и сухо заметил:

– Идея маскарада принадлежит господину Шейнерману. Я не обсуждаю традиции фирмы и не позволяю делать это в моем присутствии.

Начальник департамента поднялся с дивана и направился к выходу.

– Вы неверно поняли! – спохватился Куликов, мгновенно осознав, чем может обернуться легкомысленно брошенная фраза. – Не горячитесь, прошу! Я ведь совершенно новый человек, войдите в мое положение.

Ответа не последовало, но до двери начальник департамента не дошел – занял место у каминной полки, разглядывая статуэтку и ожидая новых вопросов. Илья облегченно выдохнул.

– Скажите, Глеб, – заговорил он со слезливыми нотками в голосе, – неужели нет уважительных причин, чтобы не присутствовать на «Бауте»?

– Нет, – отрезал Казимов и уже через секунду, будто сжалившись, пояснил: – Отсутствие на маскараде равносильно увольнению. За «Баутой» не закреплена определенная дата. Маскарад проводят летом, выбирая время, когда все сотрудники здоровы. Отпускники и командированные тоже приезжают.

– А если сотрудник заболеет за пять минут до маскарада?

– «Бауту» перенесут.

– А если на самом маскараде?

– Отменят и перенесут. Но такого за шесть лет существования фирмы не было, так же, как и случаев саботажа.

Казимова не покидал дискомфорт от общения с новым знакомым. Можно было мириться с его нелепой одеждой, взъерошенными волосами и потерянным взглядом зеленых глаз; можно было понять страх перед «Баутой», но куда деть излишнюю эмоциональность и прямолинейность, которых в помине не было во время тестирования и, судя по характеристике, выданной почти год назад компьютерной программой, не могло быть у человека такого склада, как Илья?

Сделав паузу, начальник департамента вонзил в Куликова пристальный взгляд и медленно, словно гипнотизёр на сеансе внушения, добавил:

– Сотрудники тщательно готовятся к маскараду. Они понимают – «Баута» неизбежна. Вам тоже следует принять это, если хотите продолжить службу в фирме.

Илья кивнул и нахмурился. Как все юристы, он отказывался верить в отсутствие лазейки и продолжал искать слабое место, чтобы обойти правило.

– А что беременные? – спросил он. – Трудно, будучи в интересном положении, пробыть десять часов на маскараде без возможности расслабиться и нормально поспать.

– Вам-то зачем? – не понял Казимов.

– Ну… Чисто гипотетически.

– Беременные освобождаются от участия в «Бауте» по собственному желанию. Чему равносильно отсутствие на маскараде, вы уже знаете.

– То есть, их тоже увольняют?

– Да. По собственному желанию, повторяю.

– А как же права человека?

– А как же подписка о неразглашении? – парировал Казимов.

– Но это… – Илья хотел сказать «противозаконно» и закусил язык.

– Вы молодец, – закивал Глеб, – эволюционируете на глазах. Кстати, этот кабинет до вчерашнего дня занимала дама. Ей скоро рожать.

Куликов сник, оглядел потухшими глазами уютную обстановку и, поглаживая часы, начал грустно размышлять вслух:

– Чувствовал, что ничего не выйдет. Я, знаете ли, не из тех, кому везет. Это сказочное назначение… В какой–то момент я отбросил сомнения, решил, что выпал заветный шанс, и без моего участия всё сложилось лучшим образом – впервые в жизни оказался в нужном месте в нужное время. Но нет.

Казимов остался холоден к причитаниям.

– Стакан наполовину пуст? – бросил он Куликову и тот в ответ развел руками:

– В моем незавидном положении возможны другие варианты?

– Хм… – Казимов на мгновение задумался. – Вы знакомы с господином Шейнерманом?