– Сейчас, я бокалы найду…

– О! Пойдем, покажу! – оживилась Мина.

Я немного принужденно улыбнулась и кивнула. Она пошла на кухню, а я – за ней, рассматривая девушку со спины. Тоненькая, стройная. Вся изящная, будто точеная статуэтка. И на Вивиан совсем не похожа – хотя обе брюнетки, но у той волосы чуть вьются, а у Мины абсолютно гладкий черный шелк – очень красиво.

И сама девушка производила какое-то теплое впечатление. Странно – вроде бы, и статус у них один и тот же, и сил в уход за собой эта Мина вкладывает наверняка ничуть не меньше, а все равно, от одной тянет ощущением нежной уязвимости, а от другой – ничем не тянет. Профессионально красивая женщина. Глянец.

И объяснить самой себе, почему за несколько первых секунд знакомства у меня об этих двух девушках сложилось такое представление, я была не в силах. Возможно, все дело в выражении глаз.

Мина остановилась в центре кухни, повертела головой, прям как я совсем недавно и неуверенно протянула:

– Ну-у-у… Вроде бы, в прошлый раз они были там!

Я покорно открыла указанный шкафчик.

Так и есть – в хромированной металлической решетке висели, вставленные ножками в разъемы, винные бокалы и бокалы для мартини, и еще какие-то, и стояли рюмки и стопки…

– У тебя что? – на всякий случай уточнила я.

– У меня вот это! – Мина ткнула пальцем в крайние слева бокалы и прибавила: – Не знаю, кому как, а я к таре не привередлива. Не все ли равно, из чего нам пить, если разливать мы будем мое любимое вино?

– И то так! – разулыбалась я, цепляя то, на то было указано.

На душе становилось все легче. Кажется, эта Мина ничего так!

А спустя несколько минут в гостиной нарисовалась картина маслом.

Конфеты, великодушно вытащенные из закромов еще Вивиан, и сыр, который я нашла сама и порезала кубиками, а Мина утыкала шпажками. Фрукты из нижнего ящика холодильника, которым подходящей вазы не нашлось, и они были устроены по-простецки, в первой попавшейся широкой тарелке. Льняные салфетки, которые я без зазрения совести использовала вместо подложек под посуду – потому что где искать подложки, не представляла и близко. Столик, передвинутый к дивану и сервированный всем этим богатством.

И две девицы, вольготно раскинувшиеся на том самом диване.

Вино действительно оказалось выше всяких похвал – легкое, мягкое, с ароматным и терпким послевкусием. Оно раскололо неловкость, чуть сковывавшую нас обеих, и я решилась на вопрос.

– Интересное у тебя какое имя – Мина!

Она захихикала:

– О, это ты еще его полностью не слышала! Я Вильгельмина!

И пока я растеряно думала, что бы такое сказать, чтобы не обидеть собеседницу, добавила:

– Удружили, спасибо, мама с папой!

– Ну… Оно необычное. И редкое. И интересное…

– Да-да, именно, – улыбнулась Мина, довольная произведенным эффектом. – Знала бы ты, как я в школе натерпелась! – она даже зажмурилась, вспоминая.

И, залпом допив остаток из своего бокала, сочувственно уточнила:

– Ну как ты тут?

– Да вроде ничего… Справляюсь, – я неуверенно пожала плечами. – Скорее скучно, чем страшно. И еще неловко. Как будто все время под микроскопом – браслеты эти, которые жизненные показатели регистрируют, регулярные звонки. Мне странно думать, что где-то там сидит человек, который смотрит на приборы и знает, что я в каждый момент делаю. Он видит, когда я сплю, когда занимаюсь сексом...

Я принужденно улыбнулась, понимая, что мои жалобы, наверное, кажутся нелепыми девушке, для которой это повседневная рутина, но неожиданно она кивнула, а на лице ее промелькнуло понимание пополам с сочувствием.