– Конечно соглашусь, – подмигнул. – И уверен, весь наш род тебе будет только рад. – Ещё бы, получить сильную магиню в вассалы, от такого никто не откажется. – Ты не устала? – проявил заботу. – А то давай в фургон. Я тут ещё одну историю вспомнил. «Принц и нищий» называется. Не слышала?

– Нет! – воскликнула она.

Мои сказки пользуются уже успехом. В искажённом виде они поползли и среди гвардейцев. Взрослые люди повелись на простенькие истории, будто ребятня. Пожалуй, в Паргее вскоре появятся народные сказки.

После полудня нам навстречу попался большой караван, длинный, как те электрички в Москву за колбасой в советские времена. Мои воины заставили его сползти на обочину, освобождая нам путь. Кому-то из возниц, оказавшихся не сильно расторопными, перепало плетьми или древками копий. Нравы-то здесь строгие, не забалуешь.

Отложив на время пересказ повести Марка Твена, вновь забрался в седло и накоротке переговорил со старшиной каравана. Интересно же, что в мире происходит.

Впереди – ну, тут ничего удивительного – идут боевые действия между баронскими группировками, поддерживающими разных претендентов на графство, и шалят разбойники. Мне ничего не грозит со стороны вторых из-за внушительной охраны и со стороны первых по причине моего духовного сана. Всё же бароны здесь не временщики-иноземцы, а местные. Ссориться с церковными орденами для них, что называется, себе дороже.

– А там что у тебя за рвань в хвосте обоза? – спросил старосту милорд Монский, высмотрев, глазастый он у меня, что позади каравана тянутся полтора десятка телег.

– Это барона Кронта бывшие крепостные крестьяне. Он их продал. Переезжают в вымершую прошлой осенью деревню барона Амстата, – устало объяснил караванщик.

– Даже так? – удивился я. – Надо же, как тут всё устроено, милорд, – обратился к вассалу. – В королевском домене королевские же законы не исполняются. Счастливого пути, – благословил старосту и его начальника охраны, капитана наёмников.

Наглядное подтверждение, что дела в Кранце идут скверно. Нет, когда в каком-то аристократическом роду происходит раскол, а такое, увы, порой случается, то канцелярия монарха старается в эти внутренние разборки не вмешиваться, Агния рассказывала. Пусть члены герцогского или графского родов сами между собой выясняют, кому носить обруч владетеля, король или герцог вмешаются, только если законных наследников не останется.

И всё же мне почему-то кажется, что моя мачеха, Снежная королева Мария, не допустила бы междоусобицы в любом из своих графств, как не позволила бы и продавать крестьян без земли, что, на минуточку, запрещено законами ещё четырёхсотлетней давности. Но раз уж и их нарушают, значит, в королевском домене дела и в самом деле плачевны.

Трястись в седле мне надоело, хотя погода как по заказу исправилась. И состояние тракта всё лучше. Только не из-за того, что при приближении к столице за дорогами усерднее приглядывают, а просто просохло и новых дождей вроде не намечается.

Так что, забравшись в фургон, завершив рассказ Берте и греющим уши служанкам о принце и нищем, я следующие четыре дня пути покидал свой дом на колёсах, только чтобы поесть, проветриться или справить нужду.

Следующий крупный город, за который сейчас и боролись двое претендентов – на постоялом дворе, где мы заночевали, объяснили, что воюют между собой брат со старшей сестрой, – показался всего через три часа, как мы начали движение. Так что несмотря на умоляющие взгляды моих девчонок, я распорядился в Масторск не заезжать, свернув на объездную дорогу. Отправил только интенданта с десятком солдат и одной повозкой закупиться необходимым для дальнейшего пути.