– Вы давно видели Александра?

– Несколько дней назад, ваше величество.

– Вам не показалось, что он спятил?

– Он был в добром здравии, прекрасном расположении духа, полон сил и производил впечатление человека весьма трезвомыслящего.

– Значит, временное помутнение рассудка случилось с ним именно в тот миг, когда он диктовал сие послание. Я надеюсь, завтра, от силы послезавтра ко двору прибудет новый гонец с извинением за нелепости, которые он пишет.

– Я бы не стал на это полагаться, ваше величество.

– Вы знаете, о чем тут речь?

– Если мне позволено сказать, знаю. Великий князь, поддержав Тохтамыша и, в свою очередь, поддержанный князьями Смоленской и Галицкой земли, выступил против эмира Тамерлана, захватчика и узурпатора, дабы вернуть трон Орды его законному обладателю.

– Что за чушь? – скривился Владислав. – В орде добрая сотня чингизидов, и каждый мнит себя законным правителем. Витовту мало разгрома на Ворскле? И четырех лет не прошло после того позора. Я вижу, ему понравилось бегать подраненным зайцем.

– Ваше величество, победы увеличивают славу, но поражения, если подойти к ним с умом, научают побеждать. К тому же Тамерлан сейчас у стен Константинополя. Ему не до волжских круч.

– Если так, к чему дорогому братцу моя помощь? Пусть берёт свою дружину, наездников Тохтамыша, союзников-руссов и отправляется на легкую прогулку, о которой ты говоришь. А у меня здесь под носом Тевтонский орден. Я не понимаю, с какой стати мне посылать в поддержку Витовту, тьфу ты, Александру, своих воинов. Разве Тамерлан нападает на него? Нет. Он – на Тамерлана.

– Ваше величество, действия великого князя Александра поддержаны римским понтификом. Его святейшество придет в негодование, узнав, что вы отказали в поддержке своему брату в столь богоугодном деле. В свою очередь мне представляется, что папский эдикт, обращённый к великому магистру Тевтонского ордена, поможет вам более, чем тот отряд, который вы снарядите в помощь кузену.

Ягайло исподлобья глянул на барона. «Этот может не только рубить», – подумал он.

– Моя супруга, – медленно начал государь, – королева Ядвига, перед тем, как преподнести мне корону своего народа, взяла обещание, что я не стану посылать её поляков воевать за чужие земли.

– Но вы можете послать тех воинов, которые, служа вам, не являются поляками.

– Говоришь складно. И всё же твои речи пусты. Пока его святейшество не отправил тевтонцам эдикт, запрещающий поднимать оружие против нас и захватывать польские земли, у меня на счету каждый меч. А потому, – Ягайло сделал знак стоявшему в дверях поручнику, – сейчас мы отобедаем. За это время мой камерарий составит ответное письмо Александру.

Король Владислав замолчал, изучающее глядя на барона.

– А то вот еще. Не желаешь ли перейти ко мне? Если ты служишь за деньги, я заплачу больше. Если тебе нужны земли, можешь не сомневаться, за верность я щедро жалую.

– Ни то, ни другое не интересует меня, ваше величество. Но, если пожелаете, я готов заключить с вами пари.

– Пари? Какое пари?

– Обещаю вам, государь, в любом случае оно будет для вас полезно и не обременительно.

– Что ж, я слушаю твои условия.

– Если вы выиграете, я перехожу на службу к польскому королю. Если же случится по-иному, польский король отпускает со мной одного рыцаря, по моему выбору. Тогда вы сможете сказать, что отправили помощь брату.

– Но это будет не поляк, – уточнил заинтересованный Владислав.

– Ну конечно. Я помню о вашем обещании.

– Хорошо. Я согласен. Каково же пари?

Дюнуар поглядел на разложенный слугами обеденный стол.