Через час путешествия верхом, мне все опротивело до чертиков. Поэтому внезапно выглянувшая из окошка кареты очаровательное лицо дуэньи послужило прекрасным стимулом к флирту. Хотя сильно напрягаться мне и не пришлось. Молодая женщина поинтересовалась, не могу ли я пересесть в карету и развлечь скучающих дам. Я тут же согласился, проигнорировав возмущенный всхрап Критика, привязал поводья к облучке и забрался внутрь карету.

-Барон, судя по рассказам графа, о вашей храбрости во время Третьего палестинского похода слагали легенды – защебетала дуэнья. - И, говорят, вы - единственный из правоверных, кто встречались с самим Падишахом. Не могли бы вы развлечь нас, рассказав как это произошло.

Как ни удивительно, вопрос всколыхнул в голове целый пласт воспоминаний и я неожиданно для себя начал рассказывать.

- Поверьте, ничего героического, все достаточно банально. Наш отряд из двадцати рыцарей, их оруженосцев и сотни латников две недели защищал какие-то руины, бывшие полноценной крепостью не позже чем за тысячу лет до того, как мы в них расположились. Думаю, что смысла защищать эти развалины не было никакого, ну да вы знаете как бывает на войне. Какому-то полководческому гению пришла в голову очередная бредовая идея, был отдан приказ, а через два дня и о приказе и о нашем отряде все забыли. Связи с основными силами не было, нас плотно окружили отряды Падишаха. На третий день непрерывных обстрелов всем стало очевидно, что надо идти на прорыв. Мы ведь даже урона не наносили воинам падишаха. Нас на расстоянии засыпали стрелами и забрасывали камнями с помощью двух баллист. Враги демонстративно никуда не торопились. Хорошо, хоть колодец был, да и с пищей в первые дни не было проблем. Наши лошади первыми стали жертвами обстрела, а конина неплохо вялилась днем на раскаленных камнях.

К сожалению, командиром отряда был редкостной тупости и столь же редкостного упрямства некто лорд Е…. Свой девиз: "ни шагу назад", он реализовал с завидной эффективностью. Угрозами и обвинениями в трусости тех, кто предлагал идти на прорыв, наш командир за две недели обороны благополучно уложил под стрелы основные силы отряда. А когда его и самого достало булыжником по голове, то, оказалось, что на прорыв собственно идти и некому – пять рыцарей, два оруженосца и десяток латников, при этом все в той или иной степени ранены.

Рыцари устроили жаркие дебаты на тему, кто станет новым командиром и поведет отряд на прорыв. Я отказался принимать участие в обсуждении этой глупости и лег спать, попросив разбудить, если что надумают. Дня за два до того меня задело стрелой. Рана воспалилась, и я илиходил шатаясь, как чумной, или валялся в полубредовом состоянии. Похоже, отряд все-таки пошел на прорыв, и был полностью вырезан сразу за стенами крепости. А обо мне банально забыли. Растолкали меня утром уже воины Падишаха.

Конечно, своим спутницам я излагал весьма упрощенную версию тех событий, воспоминания о которых буквально захлестнули меня. Не будешь же рассказывать о той бешеной злобе, которая охватила меня, когда я понял, что наш отряд банально приговорили к смерти. При этом речь не шла о какой-либо тактической, тем паче стратегической операции. Похоже, кто-то из верхушки был заинтересован в смерти лорда Е…. Ну а остальные попали под раздачу просто за компанию.

Или как описать нежным созданиям, всю ту вонь , которая казалось въелась в сами камни. Вонь от сдохших лошадей, вонь от гниющих ран, вонь от испражнений сотен людей, у которых не было возможности даже толком помыться. Да и загноившаяся рана от стрелы позволяла мне рассчитывать не более чем на два-три дня жизни. Себя, к тому времени я зачислил в разряд мертвых. Конечно, как боец я и в том состоянии превосходил любого из правоверных рыцарей. Вот только заражению крови глубоко наплевать на твое воинское искусство. Наверное, поэтому я остался достаточно спокойным, когда разлепив глаза, увидел себя в окружении копейщиков падишаха, пинавших меня древками копий.