Наследник российского престола молчал. Он прожигал меня своим взглядом, видимо, ожидая иных слов – возможно, попыток оправданий.

– Как вы лично оцениваете действия русской армии на Дунае? – задал неожиданный для меня вопрос Александр Николаевич.

Должен ли я, генерал-майор, пусть и тот, который выкладывает на алтарь победы русского оружия в этой войне огромные средства и силы, критиковать командование? Должен. Но явно не в присутствии второго человека в Империи. Между тем, вопрос был задан. Следовательно, от меня ждут ответа.

– Это странная война! – ответил я, используя термин, которым обозначалась война Англии и Франции против нацистской Германии тридцать девятого – сорокового года.

Когда Гитлер напал на Польшу, и Англия с Францией были вынуждены объявить войну Германии, боевых действий на западе никаких не велось. Журналисты прозвали ту войну «странной». И, как по мне, это название вполне подходило и для того, чтобы дать краткую, но ёмкую оценку действиям русского командования на Дунае.

Я объяснил суть прозвучавшего определения. Наследник российского престола задумался.

– Войну нельзя победить, не двигаясь. Австро-Венгрия… они нас сдерживают. И вот истинные предатели, которые не позволяют нам маршировать в сторону Константинополя, – разоткровенничался Александр Николаевич. – В Петербург была отправлена нота протеста от австрийского императора Франца Иосифа. Недовольны они тем, что был захвачен высокопоставленный австрийский дипломат.

– Осмелюсь, Ваше Высочество, назвать этого дипломата врагом России и контрабандистом. Известны ли вашему Высочеству те обстоятельства, которые побудили меня пленить австрийца? – говорил я, расставляя, по моему мнению, правильные акценты.

– А вы поведаете мне! – с интересом сказал Александр Николаевич и удобнее сел в кресле, позволив себе облокотиться на спинку.

Я рассказал почти всё. И почти что без прикрас. В той истории не нужно придумывать лишнего – она и без того вполне гармонично вписывается в прозвучавшие нарративы: австрийцы занимаются контрабандой, шантажом Российской империи, пугая войной, но по сути уже ведя с нами боевые действия, пусть и чужими руками. Такая вот прокси-война.

– Да, дал же Бог нам в союзниках… Любой враг честнее тех, кто назывался ещё недавно друзьями, – с сожалением произнёс наследник российского престола.

– У Российской империи нет союзников. Окромя российского флота и армии. Нас всегда будут бояться. Уж больно мы велики, а просторы наши несоизмеримы, не поддаются осмыслению европейцу, – перефразировал я знаменитые фразы, которые украл у сына нынешнего наследника российского престола, Александра III.

– Мудрое замечание. Я запомню. Так что, войны с Австрией избежать? – продолжал удивлять меня Александр Николаевич.

Наверняка у него хватает советчиков, которые бы ответили на этот вопрос – может быть, даже более компетентно, чем я. Если бы Австрия всё-таки решилась на войну в иной реальности, то я и сейчас был бы уверен в том, что она это сделает. Однако, всё ещё были некоторые сомнения. Впрочем, если критически анализировать ситуацию, то нам придётся столкнуться с австрийскими войсками.

– …А вот в какой мере будет это столкновение наших войск с австрийцами – до конца непонятно. Главное – не допустить прорыва нашей обороны. Южная армия нынче насыщена войсками в должной мере. Вооружения, особенно после взятия крепости Силистрия, в войсках предостаточно. Боевой дух, бывший почти сломленным, нынче воспрял, когда случились две важные победы русского оружия, – высказывал я собственные мысли Александру Николаевичу.