- Вы зачем её сорвали? – произнесла вдруг девушка и гневно посмотрела на него. - Это была первая фиалка за много лет! И на всём огромном лугу вы её отыскали и вырвали с корнем! Да есть у вас что-то человеческое?! – и она расплакалась навзрыд.

В первую секунду Морис взбесился до дыма из ушей, но, увидев девичьи слёзы, вмиг остыл.

- Ну вот, опять не угодил, - произнёс он угрюмо. – Я же не знал, что у вас тут так туго с цветами. А как же Фиалковая низина? Я думал, тут фиалок – вёдрами таскай.

- Раньше так и было, - Маргарет свирепо потёрла глаза ладонью и шмыгнула носом, но всё равно осталась истинной леди – и как только умудрялась?

Она смотрела на фиалку с таким отчаянием, что Морис почувствовал себя настоящим убийцей.

– Раньше их было много, - сказала она. - Но теперь фиалки растут только по ту сторону реки. Собственно, низина там. А вы… вы…

- Ладно, не злитесь вы на меня из-за цветка, - примиряюще сказал Морис. – Больше ни одного не сорву.

Леди Маргарет помолчала, а потом тихо спросила:

- Как умер мой отец?

- Разве вам не написали? – ответил Морис вопросом на вопрос.

Ему совсем не хотелось рассказывать об этом нежной фее, которая только что проливала слёзы над сорванным цветочком.

- Написали, что был ранен.

- Ранен, - подтвердил он.

- Куда? И как это произошло? – спросила она.

Морис видел, что ей отчаянно страшно. Графа Сегюра похоронили на кладбище в столице, дочери не было на похоронах – она бы просто не успела приехать. Наверное, она до сих пор не верит, что отца больше нет. И лучше бы ей не знать, как её отца убили. Грязно, подло, не так, как это бывает на войне.

- Был ранен в бою, - сказал он, стараясь говорить общими фразами. – Он храбро сражался, но на войне бывает всякое.

- Куда он был ранен? – повторила она, и Морис не смог промолчать или соврать.

- В живот, - сказал он неохотно. - Арбалетным болтом.

Она побледнела, а потом тихо спросила:

- Он… сильно страдал?

- Нет, - Морис, всё же, заставил себя соврать, и понадеялся, что получилось правдоподобно. – Он умер быстро. Я был рядом с ним до конца.

- А я не была, - она держала в ладонях фиалку и смотрела на неё, но слёзы больше не лились.

Странно, что она расплакалась из-за цветка, а теперь не плачет.

- И на похороны я не приехала, - сказала леди Маргарет безжизненно. – Мне надо хотя бы съездить на его могилу.

- Не надо. Там пока не до вас, - сказал Морис. – Столица сильно пострадала во время войны. Да и на дорогах ещё неспокойно. И весна сейчас. Вам надо заниматься замком, землями… Овец там стричь…

- И баранов! – выкрикнула она ему в лицо.

Морис не успел её остановить, как она бросилась куда-то через двор, свернула за овин и пропала из виду.

Он нахмурился, прикидывая – надо ли бежать следом. Но потом рассудил, что «баран» - это, понятное дело, относилось к нему, а значит, можно обидеться и не пойти утешать эту взбалмошную и капризную девчонку. И сберечь себе нервы и время, потому что для неё он хорошим всё равно не будет. А он приехал сюда не утешать и слёзки ей вытирать, а выполнить волю умершего боевого товарища. Так-то.

Первым делом Морис отправился в баню, а потом, натянув предложенную служанкой рубашку, выспросил, в какой стороне находится земля Дофо.

Здесь было недалеко, и Морис, оставив Бобика в конюшне Сегюра, отправился пешком. Прогулка не повредит, и как раз успеешь просохнуть после мытья.

Пройдя по гребню холма и спустившись в низину, Морис понял, что на землях Дофо была совсем другая проблема, чем в Сегюре.

На всём пути ему встречались загоны с овцами, пастухи перегоняли отары с места на место, и отары были бесконечными – не в пример стадам леди Маргарет. Она говорила, что у неё не слишком много овец, поэтому не все луга Сегюра освоены, а у Дофо скота было с переизбытком. Но земля здесь уже скудная, мало травы. Да, эта семейка очень заинтересована, чтобы прикупить или раздобыть даром луг, а то и два.