Я плохо соображаю, только понимаю, что Миша все принял на свой счет. И мой танец. И даже мой поцелуй, после которого горят губы, язык, щеки, от которого между ног упорно тянет.

— Пошли, Лиз. Мишаня, походу, не понимает, что такое за девушкой ухаживать, — Матвей протягивает мне руку, а я на автомате вкладываю, словно должна это сделать, но Миша меня к себе прижимает.

— Если что, я не ее дядя. Лиза, идешь?

— Моя невеста останется со мной. Да, Лиз?

— Невеста? — кажется, мы с Матвеем произнесли это в унисон.

— Невеста. Конечно, невеста, — он пытается меня в губы поцеловать, но я отворачиваюсь, потому что там еще следы поцелуев Матвея. Одного единственного неповторимого поцелуя. — Поехали, отвезу тебя!

— Мне кажется, плохо! — и даже не соврала, реально тошнит.

— Ну, что ты встал, в туалет ее тащи. Если блеванет здесь, спасибо тебе не скажет.

Меня поднимают, почти несут в туалет.

— Лиз, как ты?

Наклоняюсь над раковиной, пытаюсь дышать. Как же плохо-то!

— Ну, что ты встал, минералки принеси!

— Прямо сейчас?

— Нет, блять, можешь завтра.

Миша послушно убегает из туалета, а я смотрю в злые глаза Матвея и, наконец, освобождаю желудок. Матвей собирает мои волосы, держит, пока меня рвет.

Господи, какой стыд! Зачем я выпила этот коктейль?

— Да уж, малыш, тебе нельзя пить.

— Угу…

— Поздравляю!

— С чем?

— С победой. Теперь ты невеста, как и мечтала.

— Угу, — почему-то сейчас вообще не радостно. Может, завтра будет?

Споласкиваю рот и вдруг ахаю, когда Матвей оттягивает колготки и лезет мне прямо в трусы…

— Что ты творишь?

— Ну, вот, стоило в трусы тебе залезть, чтобы ты перестала мне выкать.

— Отпусти, хватит!

— Тихо ты, — он толкает меня вперед, укладывает животом на раковину, так что приходится вцепиться руками, чтобы не провалиться. — Он сейчас придет.

Матвей уже между ягодиц трогает до ужаса мокрые складки, собирает словно нектар, смазку. Жмет мне на поясницу почти до боли и вытаскивает мокрые пальцы. Берет их в рот. Я ахаю. От неприличия ситуации горят щеки, а глаза так и прилипли к тому, как смачно он вылизывает собственные пальцы. Рот слюной наполняется. Словно я хочу так же…

— Зачем? — только и выдыхаю, когда он отпускает меня и поправляет юбку. — Зачем?!

— Хотел попробовать твой вкус первый, пока ты не дала этому недомерку.

Он уходит, а меня вместе с ним словно покинули силы. Опадаю на пол ровно в ту секунду, когда зашел Миша с бутылкой минералки.

— Лиза! Еле пробился. Такая толпень. Давай, иди сюда. Помогу. Хочешь ко мне поедем? И я не шутил насчет невесты.

— Повторишь это завтра, тогда поверю. А сейчас домой. Очень спать хочется.

— Я отнесу, — он поднимает меня на руки, чуть напрягается, но все-таки несет. До машины. До дома. До кровати под причитания матери. Но я уже не реагирую, все прокручиваю поцелуй. Жадный. Голодный. Злой. Первый.

Первый поцелуй.

И последний поцелуй с Дымовым Матвеем Дмитриевичем.

10. Глава 10.

— Куда прешь! — толкаю охеревшего быка, который толкнул меня в толпе, пока я взглядом провожал Мишу и его ношу. Сука, как хочется что-нибудь сломать!

Адреналин бьет по вискам, в грудь, словно взбешенный огромный дальнобойщик в берцах.

— Эй, Мот, ты чего?! — узнаю сквозь красную пелену Наиля. Блядь, чуть не вмазал. — Нихуя тебя кроет! Пойдем сядем.

— Ага, — все, на что меня хватает.

— Ты обкурился?

Вот хороший вопрос. В какой момент я обкурился? Когда предложил Лизе приревновать Мишу, а может, когда посадил к себе на колени официантку? А может, когда ответил на неумелый поцелуй?

Неумелый. Но блядь, он меня вставил так, что я чуть прилюдно ее не трахнул. Член стоял так, словно я в первый раз сиськи увидел.