Больше Диана не настаивала, догадавшись, чье имя отказывается назвать Колби. «Он поступает правильно», – думала она, восхищаясь Холом. Они заговорили о чем-то другом, двигаясь к дому по пыльной дороге. Мужчина, как обычно, ехал на ширину стремени позади и наслаждался профилем своей спутницы. Подъезжая к ранчо, они заметили фигуру одинокого всадника, приближающегося с севера.

– Вроде бы Звездочка, – заметила Диана.

– Точно, – кивнул мужчина. – Утром я послал Быка в Тополиный каньон. Не пойму, почему он едет с севера, если Тополиный почти прямо на западе.

– Он мог вернуться по Предгорной тропе, – предположила Диана.

– Конечно, мог, но это значительный крюк, а я еще в жизни не видал ковбоя, который потащится дальше, чем ему поручено.

– Бык другой, – ответила она простодушно. – Если его за чем-то пошлешь, он поедет так далеко, как только сможет. Нет, он всегда был отличным рабочим.

Мгновением позже экс-бригадир съехался с ними на пересечении дорог. Он встретил девушку обычным «Привет, мисс» и кивнул Колби. Его лошадь была вся в поту и в пыли. Было ясно, что он проехал большое расстояние.

– Нашел коров? – спросил бригадир.

Бык кивнул.

– В Тополином?

– Нет, в Бельтере.

Диана Хендерс посмотрела на нового бригадира, словно восклицая: «Я же говорила!» Заметив на рубашке Быка коричневатое пятно, она издала возглас сочувствия.

– Ой! – воскликнула она. – Это кровь? Ты ранен? Как это случилось?

– Пустяк, мисс. Так, небольшая царапина. – Он сразу замолк, словно моллюск захлопнул створки раковины, и пришпорил лошадь.

Ни Колби, ни девушка не сказали ни слова, но оба подумали об одном и том же. О том, что Бык носит на шее черный шелковый платок, и что сегодня днем Мэри Донован стреляла в Черного Койота и его товарища.

А миссис Донован как раз стояла в дверях, встречая гостей. Гости пришли на ужин и рассаживались за длинным столом, накрытым красно-белой скатертью. Каждого она встречала ласковым словом, пока ее взгляд не упал на Дикого Кота Боба, пытавшегося проскочить внутрь за широкой спиной Джима Уэллера.

– Та-ак! – воскликнула она с презрительной насмешкой. – Я вижу, старый дурак, ты опять напился! Сейчас же вынь свои револьверы и отдай мне!

– Я не пил ни капли, Мэри, – возразил пожилой джентльмен.

– Не называй меня Мэри, старый распутник, и быстренько отдавай револьверы!

Он покорно отстегнул портупею и отдал их ей.

– Я как раз и принес их тебе, Мэ… миссис Донован, – заверил он ее.

– Так-то лучше. Теперь садись. Сегодня вечером я тебя покормлю, но впредь никогда не вваливайся пьяным в гостиную Мэри Донован!

– Я же сказал, что не пил! – настаивал он.

– Что-о? – Голос Мэри звучал, мягко говоря, недоверчиво.

– Всего лишь каплю, за прибытие. Стряхнуть, так сказать, дорожную пыль, – уточнил он.

– Ты так запылился? – ехидно спросила она.

– Ну да.

– Не возражай мне, понял? – И обратилась к Джиму Уэллеру, широкоплечему парню, которого Боб хотел использовать как ширму: – Ну как, нашел своих лошадей?

Уэллер лишь отрицательно помотал головой – его рот был полон печеных бобов.

– Должно быть, их увели апачи, – заметил Билл Гатлин, кучер дилижанса.

– В этой стране столько всяких перебежчиков и грабителей, что совершенно невозможно жить спокойно, – заметила миссис Донован. – Почему бы так называемым мужчинам не покончить с бандитами и индейцами вместо того, чтобы палить в барах? – добавила она, бросив уничтожающий взгляд на Боба.

– Очень трудно обнаружить хотя бы одного из них, – отозвался Уэллер, прожевав бобы. – Хотя любой сукин сын в этом округе отлично знает, о ком идет речь.