Девушка стояла, прислонившись к стене, руки перекрещены на груди, голова чуть наклонена, и во взгляде гуляют те же чертенята, что я только что видела в глазах её отца.

- Пап, там духовой шкаф пищит.

- Мой пирог!

Вот тут папа стал серьёзным.

- Пирог? – не сдержала своего удивления и, решив, что я ослышалась или что-то неправильно поняла, переспросила: – Ты разогреваешь или печешь?

- Да, папа теперь кулинар, – с ехидцей сказала дочь и тихо добавила: – С недавних пор.

Бандерос не обратил внимания на подколки дочери, завел меня в квартиру, закрыл дверь.

Перед тем как удалиться на кухню, оставив нас в гостиной, он просто чмокнул меня в висок - добил обеих «контрольным выстрелом».

- Ну, официально знакомить вас, думаю, нет смысла, а неофициально: Вика, моя дочь, – кивнул он в сторону девушки, глядя на меня, и потом наоборот. – Мира, моя женщина. Не скучайте, девочки.

И скрылся за двойными створками двери гостиной.

А мы остались. Задуматься над словами любимого мною мужчины просто боялась: что это только что произошло, он просто сказал это для красивого словца или же решил расставить таким образом все точки над «i»? В своих чувствах я давно себе призналась, но вслух не произносила, боясь последствий.

- И давно это у вас? – отвлекла меня от мыслей Вика.

Она уже подошла к столу и начала раскладывать приборы и тарелки. Наверное, мой приход отвлек её именно от этого занятия. Я пошла следом за ней и предложила свою помощь. Она согласилась. Мы молча сервировали стол на три персоны.

- Так это секрет? – не удержалась и напомнила свой вопрос дочь Антона. – Вы давно знакомы, то есть встречаетесь?

- Нет, недавно, – ответила я.

Решив, что раз Антон принял такое решение, то и мне в принципе скрывать нечего.

- Мы… – начала я и замолчала, решить-то решила, а слова подбирала с трудом, - начали встречаться уже после моего увольнения.

- С апреля? – переспросила она.

- С конца апреля, – поправила я её расчеты.

- Походу, папочка реально запал, – присвистнула она, – простите, мне надо отлучиться.

И её как ветром сдуло, она скрылась в противоположном коридоре от дверей кухни. Но через несколько секунд вернулась и, подмигнув мне, сказала:

- Может, сходите на кухню, проверите, как там дела с нашим ужином?

- Вика, мы же не в классе, можно на «ты».

- Ок, Мира. Значит, ты папина женщина с конца апреля?! И как это у вас случилось?

- Я, наверное, действительно пойду, помогу твоему отцу с ужином, – быстренько ретировалась я.

И снова в глазах девушки бегали чертенята, хотя она и старалась сдержать улыбку.

- Ага, только не увлекайтесь там, у меня растущий организм, и он требует регулярного питания.

На этой фразе она снова скрылась в коридоре, ведущем, как я поняла, в спальни, а я направилась в кухню. Надеюсь, что Вика не успела услышать, как мой желудок вторил её словам, напоминая мне, что в моем организме тоже кое-кто растёт и ему тоже требуется регулярное питание, а непутевая будущая мамаша только и думает о том, о чём намекнула девушка-подросток.

Ну что могу сказать, я держалась на расстоянии от соблазна и держала все свои мысли при себе. Но усаженная на высокий стул с противоположной стороны кухонного острова, наблюдая за тем, как готовит мой мужчина, я реально захлёбывалась слюной. Какой голод был сильнее, я сама не могла решить.

- Мира, если ты не перестанешь так смотреть, я забуду про ужин и вызову такси, – рыкнул он в мою сторону, второй раз забыв надеть варежку, доставая пирог из духовки.

И если первый раз он только коснулся горячего металла, то теперь реально мог обжечься, ухватившись всей ладонью. Удержав на одной руке с полотенцем горячий противень, он всё-таки достал пирог и поставил его на стол.