”, вполне можно иметь в виду Скопье. Хэммет, рассказавший о смешной и трагичной балканской суете в 1928 году, на десятилетия, сам того не предполагая, предвосхитил македонскую независимость, но суть уловил точно: слабый способен выжить, учитывая интересы сильных соседей и используя их противоречия. Да и в остальном этот мастер криминальных историй, пожалуй, был прав: частному детективу из Сан-Франциско, приехавшему в балканскую тмутаракань на розыски непутевого американского аристократа, под силу устроить в такой кукольной стране госпереворот с целью превратить ее из республики в монархию.

В отличие от книжного героя, я свел первое знакомство со Скопье теплым майским вечером, прибыв в этот город на автомобиле из Софии, поскольку попасть в Македонию тогда по-иному было проблематично. Городской аэропорт (еще не принявший имя античного императора и еще не отказавшийся от него) в связи с вооруженным конфликтом НАТО и Югославии был закрыт для гражданских рейсов; международные поезда не ходили из-за наплыва беженцев из Косова и, очевидно, по высшим соображениям безопасности. “Гранитный сарай” разрушило землетрясение‐63, в частично восстановленном здании разместился городской музей, некоторые его окна до сих пор заколочены, а стрелки вокзальных часов вечно указывают на тот роковой момент – 5 часов 17 минут утра, – когда спящий город сотрясли подземные толчки. Новое ж/д здание на слоновьих бетонных ногах, под которыми приткнулись автобусные стоянки, меня тоже совсем не впечатлило. Местные жители изъяснялись почти что по-болгарски, вставляя в свою речь сербские слова и охотно откликаясь на попытки чужеземца заговорить с ними на языке бывшей метрополии.

Существование нового языка подтверждено политически: 2 августа 1944 года единогласной декларацией 60 делегатов Антифашистского собрания народного освобождения Македонии. Документ приняли одновременно с заявлением о формировании македонской республики в составе федерации южнославянских народов. Не каждый язык может похвастаться такой точной датой рождения, да еще привязанной к патриотическому дню: 2 августа считается началом Илинденского восстания македонских славян против османских поработителей.

Летнее партийно-партизанское собрание, в котором помимо делегатов-македонцев приняли участие два албанца, два турка, серб, еврей, арумын [4], а также представители македонских земель, входивших в состав Греции и Болгарии, состоялось в православном монастыре Прохора Пчиньского. Отец Прохор – лесной аскет середины XI века, знаменитый тем, что предрек царствие земное будущему императору Византии Роману IV Диогену. Легенда гласит: взойдя впоследствии на престол (особым способом, женившись на вдове предыдущего императора), Диоген отблагодарил обитавшего в пещере на горе Козьяк старца, повелев заложить в его честь храм. Предсказание отшельника не принесло императору счастья: вскоре Диоген был ослеплен политическими противниками и отправлен в изгнание.

Мне приходилось навещать построенную во славу Прохора обитель, теперь накрепко связанную в массовом сознании не только с подвигом православной святости, но и с традициями национально-освободительной борьбы. Это бедненький и очень живописный край: косо уходящая в леса и холмы тишайшая речушка Пчинья, щебет райских птичек, разноцветье полевых трав. Монастырский собор возведен в византийской традиции на руинах древнего храма; в его алтарной части покоятся мощи святого старца; в углу гробницы зияет отверстие, откуда, как уверяют, вот уже почти как тысячу лет истекает благодатное миро.