Дмитрий сдвинул на лоб широкополую армейскую панаму, поскреб в задумчивости затылок. Он много слышал про этих пятерых ребят, но сейчас на него словно дохнуло могильным холодом. А ведь тогда кто-то заметил их и настучал в полицию. Только пока полицейские из Эйлата добрались до Беер Менухи их уже и след простыл. Кто знает… задержись они немного, может, попались бы полиции и остались живы.

Дмитрий в тысячный раз спросил себя, зачем он "решил заглянуть чуть дальше" и в тысячный раз не смог найти ответа.

Он поднял глаза на холм. Обычная, ничем не выделяющаяся возвышенность, каких тысячи разбросаны по Негеву. На вершине кто-то сложил из камней пирамиду высотой с человеческий рост.

Дмитрий медленно побрел вверх. Влез на гребень и уселся на нагретый солнцем камень. Панорама отсюда и впрямь открывалась красивая.

Залитые кроваво-красным светом заката, уходили вдаль холмы, плавно перетекая в горы. Вместо границы тянулся внизу покосившийся местами перерезанный забор с колючкой поверху. Пыльный гриф, вытянув голую шею, что-то клевал на обочине.

Там, где, судя по надписи, находилась вершина Джабель Арун, все тонуло в дымке. Диск закатного солнца плавал по верхнему краю мутной серой мглы, словно мяч по луже.

За спиной зашуршали шаги.

– Что, Фридман, – поинтересовался знакомый голос, – трусишь?

Вот же ершистый народ эти сабры, подумал Дмитрий, ну не могут без подначки.

Он помолчал, помедлил… и вдруг бросился Двиру на грудь, зачастил, запричитал скороговоркой, подпустив в голос фальцета:

– Двир, миленький, я не хочу, я боюсь, давай ты один сходишь, родненький, я тебя здесь подожду, я никуда не уйду, честное слово, я боюсь, мне страшно, не хочу, не буду, не пойду!

– Тьфу, черт! – Двир отпихнул его от себя, – Поверил было, думал ты и вправду зассал… Что ты за человек Фридман, все тебе шутки шутить.

Дык, не понимаешь ты, по-другому, подумал Дмитрий. Промолчал, сел обратно, уставившись вдаль.

Двир пинком пододвинул соседний камень и сел рядом. Медина тоже вскарабкался к ним и уселся прямо на песок. Сунул в зубы сигарету, но передумал. Ткнул ее обратно в пачку и вдохнул полной грудью.

Двир вдруг высвистал мелодию и тихо пропел:

– Один живой все же пришел… – тихо возразил Медина, – точнее два: Бар-Цион и Рахель Бен Хорин.

Он помолчал и добавил:

– А теперь придут еще двое Двир и Дмитрий.

Вот так всегда, печально размышлял Дмитрий, он все это затеял, он разведал дорогу, он добыл карту, а Медина все равно первым назвал Двира. Нет, не стать ему своим среди них…

Солнце скрылось за горизонтом на три четверти. Дмитрий поднялся, закинул на плечо винтовку и сердито буркнул:

– Пошли, скоро стемнеет.

Шурша и оскальзываясь на сыпучем склоне, они вернулись к машине и принялись собираться. Очередной раз проверили каждую мелочь. По две фляги на брата, по пачке галет, мешок сушеных фиников с орехами, фотоаппарат, бинокль, фонарик, компас… Перешнуровали ботинки, нацепили краги. Дмитрий укрепил на рюкзаке моток веревки, проверил компас, глянул на карту, хотя знал ее наизусть. Двир подтянул ремень "узи". Ботинки они обмотали тряпками. Детская хитрость, но легионеров или неопытного следопыта с толку авось собьет.