Это боди из тонкого, изумительно красивого кружева. И пеньюар. Пока я глажу эту красоту, боясь осквернить ее прикосновением к своему телу, Эва злорадно ржет.

- А это чтобы отработать сафари. Но все равно, респект. Ты знаешь, сколько стоит белье от Karine Gilson? Это не Виталик, которому все равно, в чем ты. Помнишь романтик зимой на заброшенной стройке, когда придатки чуть не застудила? Зато побежала на свиданку в чулках и стрингах на голое тело. А он даже хату на час снять не позаботился.

Воспоминания о моем парне неуместны. Испытываю чувство раздражения. Черт возьми, а ведь я была слепа. Считала нормой, что он экономит на мне, лишний раз не купит кофе в ларьке, молчу уже о кафе... Подарков я тоже от него почти не видела: на праздники, включая мой день рождения, он всегда удачно сваливался с гриппом или уезжал к родне в село. Обещал озолотить по приезду или выздоровлению, но все как-то забывалось. А ведь работал и получал больше, чем я в бухгалтерии. Да, никогда меня не обижал, в рот заглядывал и читал стихи, но... обида была уже в его отношении ко мне и нежелании баловать и лелеять.

Конечно же, подарки Азамата носили совсем другой характер, но мне, девочке, которую никогда не одаривали, сейчас было невероятно хорошо. Не имело значения, что он больше заботился о том, чтобы я не ударила в грязь лицом на сафари, да и ублажила его взор красивым бельем впоследствии.

- Наши курицы умрут от зависти. Смотри осторожнее. Количество желающих переломать тебе ноги с этого момента увеличится втрое, - вздыхает Эва.  – Кстати, не хочешь позвонить Виталику? Оторвать от пива на лавочке?

- Перестань.

- Да я что, я просто. Но Азамат вряд ли потерпит, чтобы ты с кем-то кроме него кувыркалась в этом белье. Пора отсекать изжившие себя связи.

Телефонный звонок заставляет меня подпрыгнуть. Черт, только не Виталя. Я не хочу с ним говорить. На контрасте с событиями последних дней я его уже ненавижу.

Номер незнакомый. Отвечаю, поглаживая кружева боди.

- Добрый вечер, Лана. Ты получила мои подарки?

В горле пересыхает, все слова исчезают. Чувствую, как у меня подкашиваются ноги, лишь сердце в груди отбивает бит радостной мелодии. Мычу в трубку, не в состоянии связать двух слов.

- Ты одна? – вкрадчиво интересуется Азамат. Хочу соврать, что да, но не могу.

- Нет... я с подругой... с Эвой.

- Надень это белье и выйди туда, где нас никто не потревожит. Я жду.

Вполне резонный вопрос «зачем» гаснет, не успев оформиться. Я прекрасно понимаю, зачем. Не поясняя ничего Эве, прихватываю коробку, выхожу из комнаты, закрываю за собой двери  санузла.

- Азамат, мне надо переодеться. Вы... ты... перезвонишь? Я сейчас...

В трубке раздается его вздох. Вроде самый обычный, не раздраженный, а какой-то снисходительный... Но я чувствую себя первоклашкой, которую сейчас начнет беспощадно отчитывать учительница.

- Милана, включи видеосвязь и сделай это у меня на глазах.

- Ч... что?

Я ошеломлена. А в голосе Азамата появляются нотки веселья. Он явно забавляется моей реакцией.

- Это проблема для танцовщицы Go-Go?

Это не проблема для танцовщицы! Если бы мне пришлось сделать это на таблетке, я бы отключила все эмоции и проделала это с невозмутимым лицом. Это проблема состоит в том, что об этом просит, нет, даже требует Азамат Валиев. А я в его присутствии чувствую себя котенком в пасти у волкодава. Теряю дар речи, заливаюсь краской смущения, а протест как будто запечатан внутри усилием подавляющей мужской энергетики. У меня при всем желании не выйдет его озвучить. Поэтому я что-то мямлю, презирая себя за бесхребетность. Но отказать не могу. И потому, что Валиев как будто держит в кулаке мою волю, и оттого, что чувствую себя обязанной. Хотя я не просила брендовый аутфит и это развратное белье стоимостью в мою почку!